– Если с умом взяться – здесь можно зарабатывать много денег.

– Не сомневаюсь, здесь хорошие места. Но что должен сделать я?

– Понимаете, барон – суровый старый воин. К сожалению, на меня он смотрит как на мальчишку. Я пытаюсь с ним поговорить, а он меня либо выпроваживает, либо не слушает. А вас он слушает. Вас здесь вообще все слушают.

– И что я должен предложить барону? – улыбнулся солдат.

– Мой контракт. Жалованье я себе положу небольшое, двадцать пять талеров в год.

– А кроме жалованья?

– Как обычно – содержание хлебом, мясом, пивом, жильем, место в конюшне.

– Это понятно, а кроме?..

– Ну, и десять процентов с годовой прибыли.

Волков усмехнулся, посмотрел на юношу и спросил:

– А не жирно ли?

– Вот я к этому и веду. Я хочу, чтобы вы поняли – три процента пойдут вам за содействие.

– А я смотрю, вы ловкий парень, Крутец. – Коннетабль перестал улыбаться.

– Здесь, в Рютте, я вижу больше возможности, здесь всем денег хватит: и барону, и вам, и мне. Нужно только приложить руки и голову.

– Вы разбираетесь в людях.

– Я стараюсь быть таким, господин коннетабль.

– Только вот со мной вы просчитались. – Речь Волкова стала сухой и колючей. – Я люблю деньги, Крутец, да, люблю. Но я не буду делить проценты за спиной барона. Я вообще ничего не люблю делать за спиной. Имейте в виду: я не из купчишек, я из солдат. А у солдат все то, что делится втихаря от других, одобрения не вызывает. В ротах и корпорациях все делится честно и открыто. И свои проценты я должен получать не от вас, а от барона. Запомните, Крутец, на всю жизнь: ловкость и хитрость работают вбыструю, а порядочность и честность работают вдолгую, на репутацию, а репутация – это капитал.

Юный Крутец стоял и мял в руках берет, растерянный и смущенный.

– Пишите контракт, двадцать четыре талера в год и семь процентов годовых. Принесете мне его – я поговорю с бароном.

– Спасибо, господин коннетабль, – обрадовался Крутец и надел берет.