– А кому ж еще, кроме приспешников дьявола, могло понадобиться убивать Божьего человека? – спросил Гэбриел, обращаясь к толпе. И Дэниел не сумел найти должного ответа.

– Вы только поглядите, как они его на земле-то разложили – прямо распятие! – раздался из толпы чей-то голос. – Это ж издевательство и над нашей церковью, и надо всем, ради чего жил преподобный Уолш. Такое только те проклятые язычники сотворить могли.

– А все же, люди, прислушайтесь к моему сыну, он правильно говорит! – вдруг крикнул отец Дэниела, и того охватило чувство глубокой благодарности за этот сильный, хотя и одинокий, голос поддержки. – Разве ж у девушки хватит сил, чтоб такое сотворить? – И отец мотнул головой в сторону распростертого тела. – Нет, тут, по-моему, сынок той ведьмы постарался.

Сердце у Дэниела так подскочило, что он даже невольно охнул, а отец продолжал:

– У этого дьяволенка силы и свирепости хватает, это мы и раньше видели, а в помощниках у него демон, которого как раз многие заметили, когда он от дома Сэма Финча убегал. Так что это точно дело рук того дьяволенка, кого ж еще?

– Вот и я уж сколько времени вам твержу, – вставил Гэбриел, – что это он, а вовсе не я ваши вещи крал. Теперь-то уж вам должно быть ясно, что он не только в тех кражах виновен, но еще и в убийстве.

Дэниел бросился бежать, и голоса у него за спиной стали постепенно смолкать, к тому же их заглушал бешеный стук крови у него в ушах и висках. Он бежал, пытаясь заглушить собственные сомнения и зная лишь одно: ему нужно как можно скорее добраться до Сары. Так что он попросту не позволял себе искать ответ на тот вопрос, на который, как он понимал, ответа и нет.

Кто еще стал бы убивать Божьего человека?

* * *

Она шла по тропе, солнце светило ей в спину, и лицо у нее было безмятежно-спокойным. Если бы Дэниел знал хотя бы одно заклинание, хотя бы одно магическое слово, способное остановить ее, прежде чем все, что она любит и на что надеется, в мгновение ока будет сметено и уничтожено, он бы душу свою отдал за это волшебное слово, лишь бы избавить ее от невыносимой боли.

– Вот ты, оказывается, где! – воскликнула она, подходя к нему. Потом оглянулась, убедилась, что поблизости больше никого нет, и прибавила: – Муженек.

Потом она обвила руками его шею, и у него чуть сердце не разорвалось, столь искренним было это мимолетное проявление любви и радости.

– Я прихожу из коровника в дом, а там никого! Что происходит? – спросила она.

А он все никак не мог заставить себя заговорить.

Сара нахмурилась:

– Что случилось? В чем дело? – Она внимательно его осмотрела и испугалась: – Это что, кровь?