Дэниел просто не верил собственным глазам. Он неотрывно смотрел на священника, понимая, что тот мертв, но все же отказывался признать это. Ему было трудно дышать. Упав на колени, он протянул к Уолшу руку, словно желая его утешить, погладить, хоть как-то облегчить его боль, но пальцы ощутили лишь леденящий холод смерти. Жуткий крик, в котором не было ничего человеческого, вырвался изо рта Дэниела. Боль, гнев и горькая печаль были в этом крике. Он не замечал, что стоит прямо в луже крови, что его штаны уже все перепачканы кровью, и тут чьи-то сильные руки стиснули его плечи, заставили подняться, повернули к убитому спиной.

Это была Бетт, и Дэниел на мгновение прислонился к ней. Она крепко его обняла, а он беспомощно лепетал:

– Господи… такой хороший человек… Он же действительно Божий человек… Как же с ним могло такое случиться?

– Да, да, – тихо сказала Бетт, – все мы потрясены не меньше тебя, но ты должен взять себя в руки. Дело в том, что люди уже нашли виновного. И обвинение падает на кое-кого из тех, кто дорог твоему сердцу.

Дэниел внимательно посмотрел на нее. На лице Бетт виднелись дорожки подсохших слез, а ее слова точно острый нож вошли в его душу. Он вдруг стал различать голоса, звучавшие вокруг, почувствовал запах металла, воткнутого в дерн.

Один голос звучал громче остальных, как бы ведя за собой весь хор. Это был голос Гэбриела.

– Да все ясно как день! – гремел он. – Кто ж еще может быть в таком виновен, кроме той проклятой семейки! Только они способны поднять руку на представителя церкви. И, скорее всего, это дело рук молодой ведьмы. Эта девка не впервые своим колдовством промышляет!

Дэниел огляделся. Толпа внимала Гэбриелу, время от времени поддерживая его нерешительным блеянием. Ему показалось, что он не видит в этой толпе ни одного знакомого лица, ни одного из тех, кто прислушался бы к голосу рассудка. Да ни один из этих людей и не стал бы слушать его, Дэниела, аргументы. Все они уже считают вину Сары доказанной. Слава Богу, подумал он, что они не знают, где ее сейчас искать. И ведь теперь не к кому даже обратиться за помощью. Раньше в тех ситуациях, когда требовалось урезонить разбушевавшуюся толпу, первым делом обращались именно к преподобному отцу Уолшу. Иногда, правда, еще и к магистрату, но прежнего магистрата давно уже нет, а от нового трудно ожидать справедливого суда.

– Да при чем здесь колдовство! – в отчаянии выкрикнул Дэниел, пытаясь остановить толпу. – Это же самое настоящее убийство. Убийство жестокое и бессмысленное. И убийца – человек очень сильный. Вы же сами видите, как он убил преподобного отца. Тут никакого волшебства и не требовалось.