– Разве вы не видите, что он обыкновенный мальчишка! – кричу я. – Отпустите его!

– Хорош мальчишка! Настоящий демон во плоти! – рычит Гэбриел.

– Прошу вас, – говорит Джон. Я вижу, что он очень старается держаться прямо, дышать спокойно и разумно выражать свои мысли, хотя заметно, что все его тело сотрясает дрожь. – Пожалуйста, выслушайте меня! Вы совершаете ошибку. Не знаю уж, в чем вы меня обвиняете, но я всего лишь пытался, хоть и неудачно, честным путем заработать себе на хлеб. Загляните себе в душу, каждый из вас! Попытайтесь отыскать там капельку сострадания, дайте мне возможность доказать, что я умею честно трудиться, и Господь станет тому свидетелем.

– Ты зачем нашего священника убил? – наступает на него Гэбриел.

О, как я его ненавижу! Я чувствую, что глаза мои полыхают огнем, а все мое тело содрогается от гнева, и сейчас я даже рада этому.

А Джон, отшатнувшись от Гэбриела, чуть не падает с ног, словно тот его ударил.

– Что? Я убил Сета? Да я бы никогда и пальцем его не тронул! – В ответ из толпы доносятся угрозы и насмешки. Джон растерянно озирается, взгляд у него совершенно безумный. – Пожалуйста, поверьте, я бы ни за что не причинил ему зла! Никогда! Он всегда был так добр к нам. Прошу вас, отпустите меня!

– Ты же прекрасно знаешь, убийца, что не Джон убил Сета, а ты! – кричу я. – Да, ты! На тебе его кровь! На тебе вина за это страшное преступление!

Гэбриел со смехом обращается к толпе:

– Ну вот, теперь наша юная ведьмочка хочет выгородить своего братца и свалить на меня вину и за убийство Божьего человека, и за то, что это я его выложил на земле словно в насмешку над распятым Христом! Причем именно в том месте, где эти слуги дьявола и обитают.

Я хочу броситься на него, но меня кто-то хватает и не пускает. Обернувшись, я вижу, что это Бетт. Она крепко в меня вцепилась и тихо шепчет мне в самое ухо:

– Ты уж прости, но не могу я допустить, чтобы ты себя в жертву принесла. Даже ради брата.

Снаружи и внутри меня звуки усиливаются – мамин плач, мольбы Джона, рев толпы, рычание моего пса, громом разносящееся по всему моему телу. Не знаю уж, откуда у Бетт силы берутся, но она по-прежнему крепко меня держит.

Гэбриел наносит первый удар. Бьет вилами Джона прямо в грудь. С жутким криком Джон падает, зажимая рану. С трудом, сквозь рыдания, зовет маму.

Я пронзительно выкрикиваю его имя, перекрывая дикий рев толпы, и пытаюсь вырваться из рук Бетт.

А потом начинается нечто ужасное – люди превращаются в злобных чудовищ, сражающихся друг с другом за то, чтобы иметь возможность нанести удар, хотя их жертва уже и так лежит на земле. Мелькают руки, ноги, дубинки, серпы, косы. Я даже Джона не могу толком разглядеть, и криков его я почти не слышу за этим ревом. Маму удерживают деревенские женщины из числа тех, что когда-то считались ее подругами. А меня по-прежнему не выпускает из объятий Бетт. Она крепко обхватила меня руками и плачет, прижавшись щекой к моей голове.