– Даты, которые вам нужно запомнить сегодня, не касаются инков. И возвращаясь к нашей теме…

– Ладно, – сказал Столяров. – Это вы точно должны знать. Сколько колоний принадлежало Великобритании на пике развития Британской империи?

Кузнецова не знала. И не желала знать.

– Тест закончен, Столяров. Или к следующему уроку я заставлю тебя…

– Какое историческое событие произошло в тысяча семьсот седьмом году?

Ольга Викторовна двинулась по проходу. Указка пружинилась в пальцах. Ушастый ублюдок смел порочить ее авторитет. Ее! Методиста! Авторитет!

– Вы же историк. Долбаете нас за даты, а сами… двадцать третьего февраля фашистские войска прорвались к…

– Волге! – Кузнецова хлестнула указкой по оттопыренному уху Столярова. Он завопил от боли и неожиданности. Класс злорадно оскалился. Столяров охал, зажав ухо.

– Вы не имеете права! – На глазах выступили слезы обиды.

– Я – учитель, – отчеканила Кузнецова, удивляясь, почему за двадцать восемь лет она ни разу не била детей, ведь это так приятно. – А ты – никто.

Она крутнулась на каблуках. Встретилась глазами с завучем: Каракуц сунулась в приотворенную дверь.

– Это… – стушевалась Кузнецова.

Каракуц показала ей большой палец и засияла улыбкой.

– Продолжайте, Ольга Викторовна.

Завуч прикрыла дверь и, крайне довольная, зацокала шпильками по коридору. В кабинете биологии тридцатилетняя Швец говорила:

– Сольпуги… их еще называют ветряными скорпионами, и солнечными пауками… и брадобреями.

– Почему? – спросила любознательная Кристина Ливанова.

– Африканские племена считали, что ночами сольпуги забираются в дома и своими сильными хелицерами состригают волосы с голов спящих. Выстилают человеческими волосами гнезда.

– Но это же сказки, да?

Швец склонилась к трехлитровой банке, водруженной на стол. Волосатый паук поглаживал выпуклое стекло щупальцами-педипальпами. Головогрудь, оснащенная двумя парами глаз, елозила по дну.