Подросток на улице обогнул джип, тыкая ножом в шины.

Костров – его физическая оболочка, сосуд с костями – приблизил лицо к стеклу.

«Кто ты?» – спросил испуганный мальчик. Женщина, некогда бывшая его женой, вчера задавала существу этот вопрос.

«Я – Поедающий Небо», – сказала древняя тварь.

Подросток спрятал нож в рукав и посеменил к школе. Фонарь озарил его фигуру. Айдар Тухватуллин только что стреножил папашу.

Не отрываясь от окна, существо осмотрело школу изнутри, каждый класс, каждую жалкую марионетку этого кукольного театра, оценило всякую мизансцену и впитало злобу и страх людей.

Вдоволь сладкого страха, пьянящей злобы.

Существо ухмыльнулось.

Паша (13)

Паша (13)

«Это ловушка», – подумал Паша в вестибюле. Сердце галопировало, пот струился по позвоночнику. Горечь соляного напитка во рту сменилась кислым привкусом страха.

Часы над дежурным постом пробили одиннадцать. В здании царила тишина, соответствующая времени суток, но чужое присутствие ощущалось физически: в запертой библиотеке, в спортзале, в столовой, где стулья водрузили на столешницы ножками вверх. Темнота задрапировала углы. Казалось, с портрета за гостями наблюдает не погибший в Чечне выпускник школы, а сам Зивер. Лицо Зивера… монаха… джинна… повторялось на стенде, в паутинчатых линиях потолка.

Они облажались, придя сюда. Как герои ужастика, затемно бредущие в плохой дом, прекрасно зная, чем закончится приключение.

– Ты уснул?

«Лучше бы уснул».

Паша двинулся за рюкзаком Руда. Вьюга угомонилась. Ночь была торжественной, белой, трескучей. Разомкнулись кулисы туч, и круглобокая луна степенно выкатилась на сцену. Она зыркала в окна, поливая серебром паркет, разрисовывая западное крыло петлистыми тенями.

План созрел накануне, после визита к Марине.

– Мы пойдем в подвал, – шагая по скрипучим половицам, Паша поверить не мог, что именно он и предложил эту дурость. А Руд, с шутками и прибаутками, легкомысленно согласился.