Руд расчехлил дрель, насадил впечатляющих размеров сверло. Его руки дрожали. Ему тоже было страшно – почему-то это осознание утешило Пашу. В сентябре они не ведали, что прячет чертов подвал. А сейчас отяжелевшие ноги противились, примерзали к полу. Скулы сводило, бурлили желудки. Вечером Паша трижды садился на унитаз, и причина не в глауберовой соли. Не только в ней.

– Дай хлебнуть. – Руд захрустел бутылкой, приложился к горлышку. – Начинаю привыкать, – добавил он, утерев рукавом губы.

Прошлой ночью оба спали как убитые. В кои-то веки без кошмаров. И Марина сказала днем, что чувствует перемены к лучшему. Соль работала, будто меловой круг из «Вия» защищала от происков джинна.

Желтый предмет привлек внимание Паши. Аккумуляторный гвоздезабиватель лежал среди хлама. Паша оплел пальцами рельефную рукоять.

– Готов?

– Нет, – сказал Паша.

– В бой.

Они зашагали мимо парт. Паша вообразил морду Зивера, голодную трещину рта. Что если там будут трупы? Распотрошенные тела Игнатьича, Рязана, исчезнувшей проститутки…

Шаг… еще шаг…

Сперва Паша решил, что это распахнутая пасть Зивера, черная и бездонная. Он, прищурившись, понял – с облегчением, с выдохом – их опередили. Лицо пропало.

Вместо него в стене зияла метровая дыра. Громоздились куски бетона и осколки кирпичей. Пробоина внутри имела цвет запекшейся крови, цвет кладки особняка.

Костров или другой прихвостень Зивера вытащил вазу.

Им остается вернуться домой несолоно хлебавши. Зато живыми.

– Можно, конечно, обыскать школу. – Руд поковырял сверлом бетонные края зева. Там, в гнезде, джинн отмотал стодвадцатилетний тюремный срок.

– Ничего мы не найдем, – понуро ответил Паша. В нем конфликтовали голос разума и неуемное желание совершить Поступок – с большой буквы «П» – доказать Марине, что он мужчина.

– Идем, – сказал Руд, – пока…

Лампочка погасла. Паша почувствовал нутром, что это случится, за секунду до кромешной тьмы. Так он предугадывал появление маньяка в триллерах.

Тьма захихикала. Оглушительно хрястнула дверь, закрываясь. Что-то пронеслось в полуметре от Паши, колобок, пахнущий корицей.

– Руд! – Паша тыкал вслепую стволом нейлера.

Товарищ отозвался сдавленным криком. Маленькие ножки затопотали совсем рядом. Карлик не сдох, осы склеились заново в землистую плоть. Или карликов было много, тысячи уродцев тут, внизу.