Любу мучили кошмары о гадюках. Она закричала, когда по телевизору показывали рвущих добычу львов. Тайно Люба записалась к психологу, импозантному душевному мужчине, тайно пила с ним кофе, тайно отдалась между визитами в больницу.

Она защищалась по-своему.

Три человека в городе помнили все: Нестор Руденко, Павел Самотин и Марина Крамер. Была еще мама Самотина, единственная из учителей, она не откликнулась на дьявольский зов и мирно проспала до утра. Сработали Пашины «специи».

Но почему физрук Вита Георгиевна Мачтакова вздрагивала беспричинно в спортзале и озиралась на тени в закутках? Почему она уволилась через три недели, не вняв уговорам Каракуц потерпеть до конца полугодия?

Свято место редко пустует. Из области, проявив удивительную расторопность, прислали нового физрука, а с ним – учителей физики, ОБЖ, трудов. Назначили нового директора – женщину. Ей все чудилось, что в приемной пахнет рахат-лукумом.

Вахтерша Римма кормила у оранжереи очередную Муську.

Учительница биологии Швец периодически доставала из шкафа пустую трехлитровую банку и, если никто не наблюдал, прижималась щекой к стеклу.

Антон Павлович, ИЗО, и Анна Ивановна, музыка, сконфузились, столкнувшись в столовой, сухо поздоровались и быстро расселись по разным углам.

Тьма отступала.

Прошмыгнула весна и совсем незаметно пришел июнь.

Марина (17)

Марина (17)

– Что у тебя тут? – спросил дедушка, забрасывая сумку в кузов грузовика. – Гантели?

– Девичьи штучки, – сказала Марина.

Во дворе благоухало жимолостью. Экскаватор рыл глину, будто намеревался докопаться до земного ядра. Солнечным погожим утром Марина освободила временное жилье от книг и платьев.

– Еще две сумки, – сказала она. Взгляд зацепился за фигуру под кленом. – Деда, я сейчас.

– Иди, иди, – кивнул дедушка.

Марина пересекла двор.