– Это, вероятно, означает «вера небесная»? – удивленно уточнила Александра.

– Ага! – подтвердил Сашечка. – И именно это значение спрятал Леонардо да Винчи в имени Мона Лиза…

– «Божественная…» – Александра запнулась и посмотрела вопросительно.

– «Истина»! – воскликнул Сашечка, судя по выражению лица, придя в состояние полного восторга.

– Могу добавить в список слово «мания», – как бы между прочим сказала Александра, чтобы охладить Сашечкин пыл. Уточнять, что «мания» – устаревший медицинский синоним слова «бред», не стала. Онуфриенко, однако же, совершенно не смутился.

– Умница! – воскликнул он. – Мания – это ведь что? Это страстная одержимость какой-либо идеей. Та же вера. Какая же красота! – неожиданно перескочил он на другую тему и замер, наблюдая, как солнце, выстрелив на прощание последним лучом, скрылось на другом берегу Нила за горами, превратив их в призрачные силуэты.

Темная гладь засыпающей реки постепенно поглотила противоположный берег. Мимо, как ночной призрак, с едва заметным огоньком на корме проплыла фелюга под парусом. Александре вдруг показалось, что это и не Нил вовсе течет мимо нее, а она сама, вместе с прибрежными кустами, скамейкой, набережной и домами, проплывает мимо неподвижной реки. Все долго молчали, зачарованные этим зрелищем.

– Эль-Минья, – первым молчание прервал Пал Палыч, – жемчужина Египта, которая едва видна сквозь чуть приоткрытые створки раковины. Рассветы и закаты здесь явление необыкновенное, почти мистическое.

– А я, – на лице Марины появилась счастливая улыбка, – обожаю поздними вечерами сидеть на берегу Нила и всматриваться в небо, усыпанное звездной россыпью. Кажется, что особенного? Звезды, луна. Но вы не можете не согласиться со мной, здесь, в Египте, они иные. Луна будто повернута обратной, невидимой для всех стороной и всматривается в вас… А звезды на ночном небосклоне… такие яркие… словно это души ушедших фараонов наблюдают сверху…

«Людям нужна романтика, – думала Александра, слушая рассуждения спутников, – и, если ее не придумать, откуда она возьмется? Из жизни? Вряд ли. А Древний Египет, пропитанный духом таинственности, пожалуй, идеальный источник романтизма. Оттого и возникла русская литературная египтомания – стихи Кузмина, Ахматовой, Блока и Бунина…»

– Ну, нам всем пора спать, – Онуфриенко поднялся со скамейки. – С утра пораньше, пока не жарко, выезжаем.

До гостиницы шли молча, словно боялись расплескать впечатления…

– Не проспи, – предупредил Сашечка Александру, проводив до гостиничного коттеджа.

– А куда мы завтра едем? – все-таки поинтересовалась она.