– Что, здесь нельзя фотографировать? – невинным голосом поинтересовалась она у Сашечки, после того как участники переговорного процесса пришли к консенсусу, скрепленному небольшим денежным пожертвованием.

– Можно, – важно ответил тот, – если получить вот такое, – показал Александре карточку с собственной фотографией, – специальное разрешение на фотосъемку от генерального секретаря Высшего совета по древностям Египта доктора Захи Хаваса, главного хранителя памятников Древнего Египта. А это сделать о-о-очень непросто. Ведь каждая фотография, сделанная в таких местах, – ценность. Украшение коллекции любого египтолога. К счастью, мое разрешение еще действительно, а то пришлось бы некоторым, – неопределенный жест рукой свидетельствовал о том, что благодетель Сашечка тактично избегает конкретизации, – заплатить немалый штраф.

… – Как впечатления? – поинтересовался Онуфриенко, когда они после осмотра гробниц уже спускались под палящими лучами солнца по бесконечным каменным ступеням к микроавтобусу. При этом выражение его лица было таким, будто это он сам искусно расписал стены гробниц и теперь ожидает похвалы.

– Впечатляет! – задумчиво ответила Александра. – Во всяком случае, здесь понимаешь, что задолго до тебя жило очень много людей и у каждого из них была своя история, а судя по оформлению захоронений, древние египтяне готовились к смерти почти с момента рождения.

– Не к смерти, а к возрождению, – уточнил Онуфриенко. – Почувствуй разницу между их жизненной философии и нашей. Для нас смерть – конец пути, для них – всего лишь часть жизни, которая не вызывает страха и является преддверием жизни новой.

Высказывание показалось Александре интересным, но Сашечка тему развивать не стал.

– Слушай, Саша, у тебя вода с собой есть, а то у меня во рту пересохло? – через некоторое время поинтересовалась она, потому что солнце припекало все сильнее, а широкополая шляпа и темные очки не спасали от жары.

– А то! У меня в рюкзаке все есть! – расплылся Онуфриенко в довольной улыбке, а она поймала себя на мысли, что ничуть в этом и не сомневалась, потому как бездонный рюкзак запасливого спутника и не рюкзак вовсе, а волшебная скатерть-самобранка.

В автобусе она пила ароматную желтоватую жидкость, налитую из термоса, разукрашенного красными китайскими драконами, потому что «зеленый чай на жаре лучше, чем холодная вода», и прислушивалась к оживленному разговору Пал Палыча с Мариной, кажется, уставших от молчания и тихого перешептывания в гробницах.

– Какие великолепные рисунки! И как сохранились! – восторгался Пал Палыч.