* * *

Александра полулежала в шезлонге на крыше дома Гуды и смотрела в ночное небо, переливающееся россыпью подрагивающих от ночной прохлады звезд. Нашла три звезды Пояса Ориона, которые еще в прошлый приезд показал ей Онуфриенко, мысленно провела прямую линию наискосок и обнаружила Сириус, таинственный и яркий. В голову лезли ненаучные мысли о том, что если и правда души людей, как говорит Онуфриенко, уходят туда, то сколько их сейчас смотрит на нее? А она на них. Они с космической высоты вечности, а она с крыши одного из многих домов крохотной планеты, миллионы лет неутомимо вращающейся в пространстве и повторяющей свои циклы в запущенном когда-то кем-то небесном механизме. Наверное, души смотрят снисходительно. Она же, как и многие, глядящие в бесконечное звездное небо, – вопросительно и немного растерянно, забыв о высокомерном умении пользоваться пультом от телевизора, кофеваркой, стиральной машиной и банковской карточкой. И сколько глаз до нее так же вглядывались в ночное небо… И сколько еще будут вот так смотреть, задавая те же вопросы…

Напротив нее черными громадами на бархате темно-синего неба возвышались уставшие от туристической суеты пирамиды, уже укутанные пеленой сна. Александра вспомнила найденный в Интернете снимок, сделанный со спутника, на котором пирамиды выглядели четырехгранными куличиками, расположенными по прихоти древних архитекторов так же, как звезды в Поясе Ориона. Зачем пирамиды построены? Нет ответа…

Люди, чтобы не забыть что-нибудь важное, завязывают на память узелочки. Стоит посмотреть на них, и непременно вспомнишь то, что никак нельзя забыть. Но вспомнить может только тот, кто завязал, остальным остается только гадать. Может, и наши предки поставили эти метки – словно узелки завязали? Чтобы потом, вернувшись, споткнуться о них взглядом и что-то вспомнить? То, что нельзя было забыть… Но как узнать что? Нет ответа…

Глаза слипались, но она смотрела и смотрела в звездное небо до рези, до боли, надеясь через эту боль вспомнить что-то важное, без чего, кажется, дальше невозможно будет существовать в обыденной суете и рутине жизни нынешней…

Потом все же поднялась и отправилась в комнату укладываться спать.

Уже засыпая, вспомнила, что Онуфриенко после ужина, попыхивая ароматным дымом кальяна, вдруг, ни к кому не обращаясь, проговорил задумчиво: «Дым от кальяна щекочет третий глаз…» А потом добавил, будто разговаривая сам с собой: «Египет – жемчужина в навозе цивилизации. Подними. Отмой. Поднеси к глазам. И – сумей не ослепнуть…»

Она же посмотрела на Сашечку грустно и сочувственно, представляя то разочарование, которое ему предстоит испытать завтра…