— Не очень благожелательно?

— Мне кажется, она не любит его. И он это чувствует.

Торн промолчал. Он не знал, что сказать.

— Мне иногда кажется, что у Дэмьена никого нет, кроме меня,—добавила женщина.

— Я думаю, что вы ошибаетесь.

— А теперь у него есть собака. Она ему нравится. Ради ребенка не выгоняйте ее.

Торн посмотрел вниз на огромного зверя и покачал головой:

— Мне не нравится эта собака. Завтра же выставите ее.

— .Выставить — куда? — в изумлении спросила она.

— Отдайте собачникам.

— Но они же УБИВАЮТ их!

— Тогда просто вышвырните. Чтобы завтра ее не было.

Лицо миссис Бэйлок окаменело, и Торн отвернулся. Женщина и собака смотрели ему вслед; в их глазах горела ненависть.

Глава пятая

Глава пятая

Торн провел бессонную ночь. Он сидел на террасе спаль­ни и курил, вкус сигарет был ему уже отвратителен. Из ком­наты доносились стоны Катерины, и он задумался над тем, с каким демоном борется она во сне. Не вернулся ли это ста­рый демон депрессии, который снова начинает преследовать ее? Или ей снились кошмары пережитого дня?

Чтобы не думать о действительности, Торн начал раз­мышлять и погрузился в свои фантазии, позабыв о реальных заботах и тревогах. В мечтах Торн провел всю ночь напролет.

Когда Катерина проснулась, раненый глаз распух еще сильнее и совсем закрылся. Уходя, Торн посоветовал ей все же обратиться к врачу. Больше они ни о чем не говорили. Ка­терина молчала, а Торн был занят проблемами нового дня. Оставалось собрать кое-какие мелочи для поездки в Саудов­скую Аравию, но предчувствие, что ему не следует уезжать, угнетало Торна. Он боялся. За Катерину, за Дэмьена, за само­го себя, и не мог понять почему. В воздухе ощущалось напря­жение, казалось, что жизнь висит на волоске. Торн раньше никогда не задумывался о смерти, прежде она витала где-то очень далеко. Но сейчас сознание, что его жизнь каким-то об­разом находилась в опасности, занимало все его мысли.

В лимузине по дороге в посольство он небрежно запол­нил бланки страховых полисов и набросал кое-какие указа­ния, которые необходимо было соблюсти в случае его смер­ти. Торн делал это автоматически, не замечая, что подобное происходит впервые в его жизни. И только теперь, закончив писать, Торн вдруг ощутил страх; оцепенев, он просидел в напряженной тишине до тех пор, пока автомобиль не подъ­ехал к посольству. Предчувствие чего-то страшного не поки­дало Джереми.