— Не по телефону,—умоляюще произнес Торн.

— Что случилось? Что произошло у нас дома?

— Жди меня на месте. Не уходи из больницы. Я буду до­ма утром и все тебе объясню.

— Пожалуйста, не надо...

— Это не из-за ТЕБЯ, Катерина. С тобой все в порядке.

— Что ты говоришь?

Дженнингс взглянул на Торна и мрачно покачал головой.

— Джерри?

— Это не наш ребенок, Катерина. Дэмьен принадлежит не нам.

- Что?

— Не ходи домой,—предупредил Торн.—Жди меня.

Он повесил трубку, потрясенная Катерина сидела, не ше­велясь в тишине. Вдруг она почувствовала, что панический ужас отпускает ее. Лекарство действовало, и голова у нее бы­ла ясная. Катерина сняла трубку и набрала домашний номер. Ответа не было. Тогда она повернулась к селектору над кро­ватью и с усилием нажала кнопку.

— Да, мэм? — раздался голос.

— Мне нужно уйти из больницы. Я должна с кем-нибудь переговорить по этому поводу?

— Вы должны получить разрешение от врача.

— Найдите мне его, пожалуйста.

— Попробую.

Голос замолчал, и Катерина снова очутилась в полной ти­шине. Няня принесла обед, но у нее не было аппетита. На подносе стояло маленькое блюдечко с желе. Катерина слу­чайно дотронулась до него, оно показалось ей прохладным и подействовало успокаивающе, она медленно растерла его между пальцев.

За сотни миль от больницы, на кладбище Черветери все было спокойно, небо хмурилось, безмолвие прерывалось лишь тихим звуком, будто кто-то копал землю. У разрытых могил две собаки скребли землю, механически работая лапа­ми и заваливая открытые склепы. Земля мягко падала на останки шакала и ребенка. Позади, на железном заборе, без­жизненно висело изуродованное тело. Один из псов запроки­нул морду и издал низкий скорбный вой. Этот собачий стон зазвучал по всему кладбищу, постепенно набирая силу, и дру­гие звери присоединились к нему, пока все вокруг не напол­нилось их нестройным завывающим хором.

В палате Катерина снова протянула руку к селектору, в ее голосе звучало нетерпение.