Эта дымка неумолимо зависала над президентским лиму­зином.

ЖОЗЕФ ХОВАРД Дэмьен

ЖОЗЕФ ХОВАРД

Дэмьен

ПРОЛОГ Семь лет назад

ПРОЛОГ

Семь лет назад

Карл Бугенгаген, всемирно известный археолог, нервни­чал. Он, как крот, ход за ходом буравил сейчас землю. Но волновался Бугенгаген совсем не потому, что забрался так глубоко. Напротив, ему нравилось здесь. Прохлада и сумрак будоражили приятные воспоминания. Стояла гробовая ти­шина.

Внезапно археолог услышал какие-то шорохи. Бугенгаген был не из пугливых. Ему давно уже перевалило за пятьдесят, но Карл по-прежнему оставался в форме: рослый и крепкий, литая шея и мускулистые плечи были точь-в-точь как у древ­негреческих атлетов. Поседевшие волосы и борода вкупе с пронзительным и загадочным взглядом придавали ученому сходство с каким-то ветхозаветным пророком. Отчасти это внешнее сходство являлось истинным. Ибо Бугенгаген искал здесь, в недрах израильской земли, доказательства существо­вания Дьявола.

Услышав шорох, Бугенгаген вздрогнул. Каждой клеточ­кой он ощутил угрозу со стороны своего могущественного противника. Археолог уже давно предчувствовал, что станет очередной жертвой в кровавом списке несчастных, пытав­шихся предупредить мир о страшной опасности. Более того, у Дьявола была и особая причина избавиться от Бугенгагена, ведь ученый уже пытался убить ЕГО.

Сам археолог не нуждался ни в каких доказательствах. Все его подозрения оказались сущей правдой. Жуткой прав­дой. Но ему необходимо было убедить в ней своего помощ­ника Майкла Моргана — только так можно было сохранить эти страшные сведения. Бугенгаген слишком ясно отдавал се­бе отчет в том, что, покусившись на жизнь Антихриста, он не сможет избежать мести Дьявола.

Накануне они с Морганом сидели в уютном прибрежном кафе и наблюдали, как под их ногами на прохладном плиточ­ном полу удлиняются тени.

Поначалу Морган не поверил Бугенгагену. Карл прекрас­но понимал, что здесь необходимы только факты. И сейчас, в этом калейдоскопе ярчайших средиземноморских красок, когда солнце, заваливающееся за синюю водную гладь, дроби­ло ее на огненно-рыжие осколки, а белоснежные каменные стены древнего израильского города Эйкра, отражая, струили мягкий закатный свет, Бугенгагену пришла вдруг мысль, не сошел ли он просто с ума.

Но следом за этой внезапно мелькнувшей мыслью он услышал в своем мозгу голос, убедивший археолога в том, что, находясь в здравом уме, он осенен свыше знанием, и от­ветственность за это знание камнем лежала на его плечах.