Он закрыл крышку и вышел из туалета.

Молли сморщила носик. Петер поспешил закрыть дверь.

– Какой туннель?

– Где мы раньше жили. Когда я была маленькая.

– Брункебергский туннель?

– Я не знаю, как он называется.

– Изабелла оставила тебя в Брункебергском туннеле?

– Да. Надолго. Там было темно. Я не понимаю.

Петер устал качать головой.

– И я не понимаю.

Молли осмотрелась, словно видела кемпер впервые, и сжала губы в узенькую ленточку.

– Мы должны выкинуть мамины вещи.

Петер не видел причин протестовать. Молли пооткрывала все ящики гардероба, собрала одежду Изабеллы и бросила на разделочный стол.

Он, совершенно обессиленный кишечным взрывом, тяжело опустился на кровать и равнодушно наблюдал, как Молли достает откуда-то лохмотья модных журналов, как двумя пальцами берет оплывший под дождем лэптоп и швыряет его в мойку. Все это она проделала с брезгливостью и скрытым раздражением, как квартиросдатчица, прибирающая за насвинячившим постояльцем.

– Так лучше?

Молли покачала головой и показала на ящик под кроватью, с той стороны, где спала Изабелла.

– Это тоже.

Петер вытащил ящик – он был под матрацем и не пострадал от дождя.

Молли вывалила содержимое на пол. В основном видеодиски «ужастиков» – «Макабр», «Подопытная свинка», «Сербский фильм». Еще какие-то глянцевые журналы. Косметика, конфетные обертки, рекламная брошюра люкс-отеля в Дубае.

И маленькая шкатулка.