– А это что?

– Не знаю, – Петер пожал плечами. – Никогда раньше не видел.

Коробочка величиной с кубик Рубика. Черное дерево с золотым или под золото замысловатым орнаментом. Петер не настолько знаком с подробностями, чтобы определить, антиквариат это или рекламная подделка. Скорее антиквариат – на это указывает сложный и искусно выполненный механизм замка. Молли потрогала пальцем изящную задвижку, кнопку под ней и два крючочка. Глаза ее блеснули.

– Это мамина тайна.

Хотя Петер исчерпал все свои эмоциональные резервы, он почувствовал укол любопытства – и что будет, если нажать на кнопку? Что там, в этой шкатулке?

Пока он гадал, Молли, удерживая кнопку, отодвинула задвижку и открыла коробочку.

Петеру не было видно содержимое шкатулки, зато он видел, как среагировала Молли на «мамину тайну» – по щекам ее потекли самые обычные детские слезы. Петер нагнулся, чтобы рассмотреть содержимое, но Молли со стуком захлопнула шкатулку, вытерла слезы и зло посмотрела на отца. Издала звук, похожий на короткий лай маленькой собачонки, не столько передала, сколько швырнула коробку Петеру, бросилась к двери и выскочила из вагончика.

Надо было бы побежать за ней, но у Петера не было ни сил, ни желания. Он привстал было, но тут же опустился на матрас и открыл шкатулку.

Шкатулка была пуста.

Петер с трудом расправил затекшую спину и закрыл глаза.

* * *

– Стефан, надо промыть спину.

– Да, но вода…

– Вода у нас есть.

– В ограниченном количестве.

– Кончай. Иди сюда.

Стефан расстегнул пуговицы на сорочке. Малейшее движение причиняло боль, но он испытал и облегчение – опасения, что ткань рубашки сплавилась с кожей, не подтвердились.

Он начал осторожно, морщась и вскрикивая, стягивать рубашку.

– Папа, не надо! – Эмиль закрыл ладошками глаза и затряс головой.