– Ты о чем, Вить?

– Спрячемся в Елизара. Он вынесет нас отсюда. Ему ж все нипочем.

– Витя, а как же… А если мы там с ума сойдем?

– Не ссы, братан, я же не сошел! У нас мобилы есть, в них фонарики… Сейчас на кухне вилки захватим. Четыре зубца! Болевая карта тела!

– Ты уверен, что сработает? Точно уверен?

– А ты хочешь заживо сгореть? С Лерой и Максом? Тут у нас шансов нет, а там – есть. Пошли!

Гриша поддерживал Витю на лестнице, чтобы тот не упал; ноги плохо слушались инвалида. Огонь уже выпрастывал из кабинета щупальца в поисках человечины. Братья ссыпались по ступенькам, уворачиваясь от хищных язычков пламени.

В холле Гриша обнял испуганную Леру, сказал ей:

– Быстро – бери документы, куртки, мобилы, обувайтесь!

Сам метнулся на кухню, загремел столовыми приборами, выбежал с пучком вилок в руке, рванул с вешалки теплую куртку. Витя лихорадочно одевался. Лера натягивала куртку на Максима, держа в одной руке пакет с документами.

Гриша раздал вилки. Лера смотрела на него как на безумца, перевела взгляд на Витю. Тот уверенно кивнул ей и подмигнул – вылитый киношный супергерой:

– Лера, так надо, поверь.

Из холла одна дверь вела в гараж.

В гараже Гриша подбежал к двери в мастерскую, непослушными пальцами набрал код на замке. Чертыхнулся, попав мимо кнопки. У Максима слезы текли по щекам, он готов был разреветься от страха.

– Мальчики, что происходит? Что здесь, вообще, такое? – спрашивала Лера, глядя на вилку в своей руке.

– Некогда объяснять. Самое главное: не выпускать вилку из рук, – инструктировал Витя; они с братом как будто поменялись ролями, и теперь, вопреки обыкновению, Витя был ведущим, а Гриша ведомым. – Лера, Макс! Когда окажетесь внутри, включайте фонарики в мобилах и освещайте себя, колите себя вилками в разные точки тела, чтобы чувствовать боль. Это важно. Иначе психика не выдержит.

– Где «внутри»? Внутри чего? Гриша, что ты молчишь?! – Истерика пузырилась в горле, Лера едва сдерживалась.

– Слушайтесь его! – процедил Гриша, справляясь, наконец, с замком.

Когда все оказались в мастерской и Лера оцепенела, увидев полуголого Елизара, сидящего на полу, Гриша обнял ее сзади левой рукой, а правой зажал рот, чтобы не закричала.

– Не бойся, – шептал ей на ухо. – Будет страшно, но ты не бойся. Это друг.