– В смысле в печку?

– Запрыгнула на нее! Стояла и смеялась мне в лицо! А потом ногами прямо туда! В огонь! Вместе с Настенькой!

Я отложил протокол.

– Миш, – позвал меня опер. – Можно тебя на пару слов?

– Скоро вернусь, – сказал я женщине и вместе с оперативником вышел во двор.

На улице было зябко. Октябрьский ветер шелестел жухлым бурьяном, качал кроны деревьев. Воздух пах сыростью и тайгой.

Мы с опером закурили. Затянувшись, мой друг произнес:

– Надо крутить.

– Думаешь, она?

– А кому еще? Либо приспала, либо уронила по синьке.

Я покачал головой.

– Не торопись, Макс. Честно говоря, не похоже, что врет.

– Ты же видишь, у нее фляга свистит. Может, вообще не помнит, как убила.

Я промолчал. Версия друга звучала трезво, но принимать ее не хотелось. Развернувшись, я взглянул на печную трубу, из которой в небо тянулся дым.

– Надо печку проверить. И в доме, и в бане.

– Проверим, – кивнул Максим. – Одна беда: костей могло не остаться. Месячный младенец, много жара не нужно. Да и вычистила золу мамаша, наверняка.

– Если так, хрен мы закрепимся.

Опер посмотрел на меня, чуть прищурив глаза. Видимо, ждал, что я предложу сам. Я промолчал.