Потоптавшись на месте, я набрался смелости и подошел ближе. Краем мизинца отодвинул ситцевый подол и осторожно, отклоняя голову назад, заглянул внутрь колыбели.

«Слава богу», – выдохнул я. Секунду назад мне казалось, будто я найду в кроватке младенческий труп. Но интуиция обманула. На дне лежала солома вперемешку с обрывками тряпок, а на подстилке – несколько детских игрушек. Вырезанный из дерева козлик и три соломенные куклы.

– Саныч.

– А?

– Кто у вас тут поделками увлекается?

– А хрен его знает, – пожал плечами старик. – Так сразу в голову и не приходит. Раньше, может, и мастерил кто, а сейчас кому нужно? Кто не спился, тот детям все, что надо, в городе купит.

– А кто спился?

– А кто спился, тому и на детей ложить.

– Логично, – кивнул я, чувствуя, как страх постепенно отступает. На его место возвращался азарт.

Обойдя колыбель по кругу, я осмотрелся. Трава вокруг не примята. Значит, кроватка висит здесь как минимум со вчерашнего дня.

– Слушай, Саныч, у тебя газета есть?

– Не-а. На кой мне в лесу газета?

– Жаль.

– Приспичило, что ли, начальник?

– Изъять ее надо. Завернуть в бумагу.

Глаза старика округлились, и он вытаращился на меня, как на лешего.

– Ты это, начальник… Ты брось.

– Чего?

– Да ничего. Не трогай ее. Ну на хрен!

– Успокойся. На ней должны быть следы.