На самом деле ему это нравилось – время от времени побыть без жены и сына. Если видишься с ними каждый день, то почему бы и нет? Что в этом такого?

Впрочем, кое-чем неприятным вечер все же отметился. На рубашке, которую Катя настояла купить за пять тысяч – должна же быть хоть одна нормальная, а не все эти клетчатые, подростковые, которых у него две дюжины, – желтело пивное пятно.

Оно стало той самой ложкой дегтя в бочке с медом. Или в бутылке с пивом…

Кивнув соседу, взрыхляющему палисадник, Саша прикрыл калитку, продумывая, как бы незаметно проскользнуть к стиральной машинке. Над городом едва проклюнулись сумерки, так что Катя не спала, Саша знал это.

Он долго не мог найти ключи. Наконец щелкнул замок.

С порога в нос шибанул чуждый запах, витающий в жарком полумраке дома. Запах сырости и чего-то похожего на железо. Терпкий, кисловатый аромат словно исходил от зачищенной наждаком блесны.

Ни на одном окне не было занавесок. Щелкнув выключателем, Саша даже предположил, что попал куда-то не туда.

В глубине дома монотонно гудела стиральная машинка. В остальном все было тихо. Пугающе тихо.

– Что такое? – Саша потер переносицу. Он ни к кому не обращался. Вопрос вырвался при виде ободранного до пружин дивана, торчащего посередине комнаты, словно скелет порожденного сюрреализмом зверя.

Возле дивана сиротливо валялась парочка стульев, когда-то обитых тканью. С пола в передней исчез палас.

Первым делом пришла мысль о том, что дом обокрали. Но Саша понимал – это не так. Зачем ворам сдирать диванную обивку?

– Катя?! – Он обошел комнаты, где, судя по всему, прошлась орда мародеров.

Пустой шкаф. Брошенные как попало ящики. Перья, лоскуты, ободранная кровать. На полу рассыпались купюры из обитой бархатом шкатулки. Сама шкатулка, без бархата, валялась рядом.

Единственным признаком жизни оставался звук стиральной машинки. Он бесстрастно доносился из подвала, походя на жужжание далекого пчелиного роя.

– Кать! Женя! – Но, сколько Саша ни звал, они не откликались. Зато к жужжанию добавился новый звук.

Саше он напомнил скулеж. Чем ближе к подвалу – тем явственнее кто-то поскуливал. Будто внизу издыхала дворняга.

У двери перед ведущей вниз лестницей валялись мокрые тряпки. В одной Саша опознал свой свитер. В другой – кусок диванной обивки. На третьей расплывалось алое пятно в форме женской ступни.

Саша похолодел. Выброс адреналина окончательно смыл алкогольное опьянение. Возникло острое предчувствие чего-то ужасного. Странный разгром – это еще не было плохим. Все начиналось внизу. В подвале, куда указывала смазанная кровавая пяточка.