В отдалении щелкнул замок. Послышались торопливые шаги, Тягачева кто-то поднял, куда-то понес.

Снова щелкнул замок. Еще несколько секунд неизвестности, и Тараса положили на что-то твердое, гладкое.

– Здравствуй, братишка…

Шапку потянули вверх, и она легко сползла с головы. Тягачев увидел лицо Светки – поразительно крупное, как будто он смотрел на нее через увеличительное стекло. Длинные, чуть вьющиеся волосы пропали бесследно, голова сводной сестры напоминала коленку кинозвезды, обработанную в «Фотошопе». Светка широко улыбалась, но небесная голубизна глаз заметно поблекла и теперь напоминала тонкий лед озера с темной водой – озера, в котором нет жизни.

Тягачев быстро мазнул взглядом влево, вправо в поисках ответа на вопрос, что произошло со Светкой. Долго ломать голову не пришлось. Все, что он увидел в квартире, было таким же великанским. А значит, уменьшился он сам…

Следом Тягачев сделал еще одно открытие. Он не мог пошевелиться, хотя чувствовал свое тело, но как-то иначе. И эти ощущения были неправильными, пугающими.

– Помнишь, братишка, как волк в «Ну, погоди!» пел? – улыбка Светки стала еще шире, а взгляд – совсем стылым. – «Наконец сбываются все мечты: лучший мой подарочек – это ты!» Сейчас я тебя раздену, погоди…

Она повертела перед глазами Тараса узкими блестящими ножницами.

– Чик-чик, Тарасик. Фу-у-у… А во рту у тебя что за гадость?

Она потянула за бороду, вытаскивая ее – медленно, напоказ, так, чтобы Тягачев видел. Когда рот освободился, Тараса вытошнило. Недавний кляп теперь выглядел клубком паутины, в котором запуталось множество крупных дохлых мух.

– Ничего-ничего, братишка! – Светка перевернула его на бок, чтобы он не захлебнулся. – Все уберу, не переживай… У меня сегодня много уборки будет. Очень хочется побыть неаккуратной…

Тягачев хотел спросить у нее, что происходит, но вместо внятной речи изо рта вырвался тонкий, мышиный писк.

Сводная сестра восторженно хихикнула:

– Какая прелесть! – и тут же помертвела лицом, понизила голос до злого, срывающегося шепота. – Я так понимаю, братишка, ты спросить хотел, что за херня творится? А херня называется «В гостях у темного ангела». Раньше сраный был, да весь вышел…

Светка замолчала и приблизила ножницы к его шее. Тарас снова пискнул и зажмурился, ожидая боли, но она не пришла. Сталь еле слышно терлась о сталь, Тягачев ощутил прохладу: Светка срезала с него одежду. Ее губы странно дергались, как будто сводная сестра не знала, что хочет – улыбнуться или заплакать, но глаза оставались прежними.

Наконец она отложила ножницы.