– Он оставил Агнес в лесу. В пещере.

Йорген ударил по кухонному столу.

– Однако жена не смогла оценить его мужество, она стала презирать мужа и ушла от него. И взяла с собой Грейс. Он так сильно их любил, что принес в жертву собственного ребенка – а Гретта его бросила! И это сломало моего сына. Я видел. Он утратил разум. С тех пор я о нем забочусь.

Йорген соскользнул вниз вдоль раковины и плюхнулся на пол, но даже не попытался встать.

– Неужели ты подумал, что я оставил входную дверь открытой для тебя? – спросил Йорген, чей взгляд сосредоточился на ноже в руке Аполлона. – Неужели поверил, что я рассказал тебе нашу историю только для того, чтобы облегчить душу? Если входная дверь распахнута настежь и над ней горит свет, мой сын знает, что ему нужно бежать, – продолжал Йорген. – И то, что ты принял за исповедь, – мой способ дать ему время уйти как можно дальше. – Он посмотрел на Аполлона снизу вверх. – Так должен поступать хороший отец. Я сделал все, что было в моих силах. А теперь отдай мне нож.

Аполлон опустился на одно колено.

– Ты можешь попытаться его забрать.

Потом он поднес лезвие к шее Йоргена и нанес удар, инстинктивно закрыв глаза. Он услышал, как старик удивленно захрипел, а когда снова открыл глаза, увидел, что из горла Йоргена фонтаном бьет кровь. Аполлон отчаянно заморгал, но он будто ослеп, ему показалось, что его лицо ошпарило кипятком. Кровь старого викинга забила нос Аполлона, попала в левое ухо и глаза. Он почувствовал, как его окатило жуткое отвращение, что оно липнет к коже, точно грязь. Отвращение грозило его задушить.

В этот момент сработал таймер на кухонной стойке, и его сигнал показался Аполлону громким, как сирена, возвещающая о торнадо. Ноги старика судорожно дернулись и едва не опрокинули Аполлона на пол. Чтобы удержать равновесие, ему пришлось сильнее нажать на рукоять ножа, и лезвие вошло в горло Йоргена Кнудсена еще глубже. Аполлон почувствовал, как острие наткнулось на что-то твердое – либо на деревянный ящик, либо кости позвоночника. Кастрюля с бараньей головой подпрыгивала на плите, и Аполлону показалось, будто весь дом содрогается от предсмертных судорог старика.

Аполлон отодвинулся от тела и протер глаза рукавом рубашки, чтобы вернуть себе зрение. Перед ним, опираясь спиной о кухонный шкафчик, полулежал Йорген Кнудсен, у которого глубоко запали глаза. Дом с потушенным светом – так выглядело теперь тело Йоргена.

Таймер продолжал гудеть, и этот звук помог Аполлону прийти в себя. Он посмотрел на него, потом перевел взгляд на стоявшую на плите большую кастрюлю, под которой все еще горел огонь. Аполлон встал и выключил его.