Он поднял чемодан и выставил его перед собой, чтобы преодолеть стену из кустарника. Всего три фута в сторону леса, и улицы Куинса исчезли. Внезапное спокойствие накрыло его, как случайная волна. Не молчание, но спокойствие. Под сильными порывами ветра гнулись и потрескивали ветви деревьев, сухая листва шуршала под ногами, словно кто-то жевал крекеры, от острого запаха зимнего воздуха у него трепетали ноздри. Аполлон прикоснулся к красной нитке, как католик к четкам, снова и снова поворачивая ее вокруг безымянного пальца.

И тут он обратил внимание на звук, который все время оставался фоном, и он принимал его за шум бегущей воды, журчание ручья. Но это были слова. Казалось, сам лес что-то шепчет. Не ему, не для него, но шепот доносился со всех сторон. Аполлон вошел в лес ведьмы и сделал подношение.

И ведьма пришла.

Глава 92

Глава 92

У Аполлона появилось ощущение, будто он оказался в самом средоточии грозы. Он прикрыл глаза, и перед ним, между рядами зимних деревьев, вдруг открылась голубая вселенная. Он увидел свою жену – она шла в пульсирующем свете, клубах дыма цвета кобальта, но расстояние между ними казалось непреодолимым. Ледяной ветер тянул Аполлона за куртку, в ушах звенело сильнее, чем когда Кэл стреляла из пистолета. В воздухе пахло гарью, вспышки молний слепили – Эмма Валентайн носила эту ужасную погоду, точно плащ.

Она направилась в сторону лестничной площадки, и перед ней расступались деревья, она не поднимала рук и не отодвигала ветви; они сами открывали ей путь. Аполлон видел это собственными глазами. Блюдо, на котором все еще лежала крышка, поднялось в воздух и опустилось на ее протянутую руку.

И тут он услышал слова из детской книжки. Они танцевали на ее губах, но, казалось, произносила их не она. Их будто напевало эхо, звук отражался от земли и ветвей деревьев, и даже гальки на бетонной лестнице, уносясь в ночное небо.

Эмма остановилась между деревьями и повернулась в направлении, из которого появилась, спиной к Аполлону. Металлическая крышка негромко заскрипела и пришла в движение. Эмма Валентайн удалялась от него. Она уходила. Она его даже не заметила.

– Эм, – позвал Аполлон.

У него пересохло в горле, он испытывал боль. Рот наполнился горячим воздухом.

– Эмма, – попытался он еще раз. – Это я.

Она уходила. Без малейших колебаний. Тропинка удалялась все дальше в Нортерн-Форест, и казалось, будто Эмма скользит. Он последовал за ней, пытаясь придумать, что еще сказать. Единственная причина, по которой он удерживал чемодан – тащил за собой по земле, – состояла в том, что его правая рука так затекла, что он просто не мог ее разжать.