— Ты-то чего присобачился?
— В двух словах не объяснить.
— Ну, козыряй словарными изысками, спешить некуда! — Матвей швырком поднес зажигалку ко рту, и затолкал в нагрудный карман пачку с омерзительной картинкой мертворожденного. Будто в очках со старыми, залапанными линзами, он оцепенело смотрел на тлеющий огонек и на дутые куртки прохожих с загрубевшими капюшонами-слизняками. В ушах резонировал шум дороги. Невнятные слова Антона пролетали мимо ватной головы. «Лучший друг на вечер» оступился на полуслове.
— Пошли, — сказал он и подтолкнул к автобусу на Москву.
Задыхаясь морозом, Антон опрометью лавировал между гирляндами предпраздничного города. В холодном свете столичных окон блекло посверкивали новогодние огоньки. Из подъездов, изъеденных зимним унынием, провожал на работу домофон.
Полчаса тому, они вышли в заснеженное утро из квартиры жилого комплекса. Спустились на стремительном лифте. У выхода пожелал доброго утра вышколенный консьерж в костюме. Солидно. Этот костюм отец Матвея не смущаясь взял бы на международные переговоры.
Прошлой ночью их встречал другой мужчина.
Тогда Антон поинтересовался: передавали корреспонденцию в девяносто первую?
— Была стопка и счета, вчера приезжал молодой человек и, как обычно, забрал. В следующий раз отдать Вам лично на руки?
— Нет, как всегда, — сказал Антон и, переступив порог девяносто первой, объяснил:
— Шофер отца приезжает за почтой. Если он наведывался в четверг — до воскресенья никто не побеспокоит. У нас ровно день.
— И что мы будем здесь делать? — полюбопытствовал Матвей, пытливо изучая безразмерную мраморную студию. Пройдя через удручающе тяжелые каскады арок, он вышел вслед за Антоном на светлую кухню с прозрачными полупустыми шкафчиками и присел на барный стул за пятачком стекла на высокой ножке.
— Вы здесь живете с отцом? — спросил Матвей, не дождавшись, пока его интерес удовлетворят. Антон включил кофемашину и достал из мойки сервизные кружки.
— Тут жила моя старшая сестра. А когда отец зарывался в своих идиотских делах, я…Я был с Яной. — Он подумал, и безразлично договорил: — Полгода. Почти полгода отец не захаживал по месту прописки, а мне было скучно. Нет, он присылал Геннадия, и ровно в три после школы я забегал на положенные пятнадцать минут, чтобы отметиться и порадовать папочку. После конференций отец звонил по скайпу, разузнавал…То да сё. «Как дела, Антон? Хорошо? Ну, смотри, не скучай и веди себя примерно, скоро приеду с подарками». — Он прикрыл веки. — Яна не хотела приходить туда, где жил Герберт Карлович. Он ей безгранично доверял и его бы хватил инфаркт от новости, чем мы занимаемся в свободное время, но вот соседи могли растрепать… — Антон передал дымящуюся кружку и, отхлебнув свой кофе, улыбнулся одним уголком рта. — Знаешь, это чувство, когда ты возбужден до беспамятства, и оттягиваешь пик удовольствия, чтобы продлить яркие ощущения. Мы баловались этой лихорадкой, пока мозги не закипели от жара, а потом Яна натренировалась в лицемерии и…Ей надо было поступать в актерский. Не Марго.