Беспамятство ее длилось, кажется, целую вечность. Оно помогло Агате пережить похороны сына, накинуло на мир плотную серую кисею бесчувствия, позволило выжить. Хоть и не было в нынешней ее жизни никакого смысла.

Ей что-то говорили про помрачение сознания и роковое стечение обстоятельств, уговаривали не винить себя в том, что не спасла, позволила утонуть своему единственному ребенку. Агата молчала. Первое время она даже не вспоминала о нападении, о дурно пахнущей тряпице у своего лица. Она почти поверила в злой рок и в то, что стала убийцей поневоле. Она виновата и готова понести наказание. Хотелось умереть, но смерть – это слишком просто, она будет жить в муках. Так правильно и справедливо.

Из граничащего с помешательством умопомрачения ее вывел Герман, вывел жестко – пощечиной.

Агата пришла в себя в собственном кабинете. Она сидела за столом, Герман стоял напротив, упершись ладонями в столешницу, смотрел на нее с жалостью.

– Простите, – сказал с болью в голосе, – но у меня не было иного способа до вас достучаться.

– Я тебя прощаю. – Агата закрыла глаза, уже готовая вернуться в свой сумрачный мир.

Ей не позволили.

– …Я исполнил свое обещание, убил вервольфа, – услышала она тихий, почти позабытый голос и открыла глаза. Майстер Шварц стоял рядом с Германом. Выглядел он старым и смертельно уставшим.

– Кто? – только и спросила Агата.

– Пани Вершинская.

Отчего-то баронесса не удивилась. Не оттого ли, что собственное прошлое ее больше не интересовало. Ее вообще ничто не интересовало.

– Старый враг мертв, – сказал майстер Шварц, – но у вас появился новый враг, баронесса. – Вы потеряли ребенка и вините в этом себя. Трагический несчастный случай…

– Замолчите!

– А я считаю, что это было убийство. Вашего сына убили и заставили вас считать себя его убийцей. – Голос майстера Шварца становился все громче, рвал спасительную серую пелену. – Слушайте меня, баронесса. Пока просто слушайте.

Услышанное тогда дошло до нее не сразу, но когда Агата наконец осознала, что произошло, у нее появился смысл жить…

– …Мой мальчик был наследником. – Баронесса смотрела на Злотниковского выродка, разговаривала только с ним одним. – Одним из двух.

– И наследники погибли почти одновременно. – Выродок кивнул. – Несчастные случаи. Очень удобно.

– Особенно для тех, кому досталось состояние после их смерти. – А вот сейчас эта гадина перевела взгляд на Матрену Павловну. – Герман… Господин Шульц провел собственное расследование, узнал все, что только можно. В тот день, когда погиб мой мальчик, в Вене были Антон Кутасов со своей любовницей.