Русский посол в Лондоне, «непривычный к подобной прямоте высказываний британских государственных деятелей по деликатным вопросам», говорил с Лансдауном через день после знаменитой декларации последнего и отрицал всякое желание со стороны России основать в Персидском заливе военно-морскую базу. Но он отказался вступить в дискуссию по вопросу о взаимопонимании между Британией и Россией по персидскому вопросу, выразив сомнение в том, что «пришло время для подобной дискуссии или для рассмотрения соглашения, по которому были бы формально признаны сферы влияния двух стран».

Дж. Керзон не был человеком, который мог молча наслаждаться своим звездным часом. Декларацию Лансдауна в палате лордов («нашу доктрину Монро на Среднем Востоке») следовало драматически подать, чтобы сделать ее убедительной как для друзей, так и для врагов. Он решает совершить тур по Персидскому заливу, посетить его порты и продемонстрировать могущество британского военно-морского флота. Сэр А. Гардинг получил из министерства иностранных дел инструкцию, в которой говорилось, что «было бы ошибкой рассматривать путешествие вице-короля как угрозу кому бы то ни было; это выражение дружеского интереса, который мы проявляем к персидским делам, и наших сложившихся отношений с султаном Маската и вождями западного побережья Персидского залива».

Гардинг проинформировал персидского министра иностранных дел мирзу Насролла-хана Мошира од-Дойлы о предполагаемом визите. Он надеялся, что вице-короля надлежащим образом встретят в персидских портах и что персидское правительство увидит в этом визите «свежее доказательство решимости британского правительства защищать свои права и интересы, которые совпадают с интересами его величества шаха».

Шах и его министры, однако, не увидели визит Керзона в таком свете. Для них он оказался мероприятием тревожным и беспокойным. Русские, без сомнения, устроят контрдемонстрацию… на прием высокого гостя и его свиты будут затрачены большие средства… возможно, придется давать какие-то обещания или отказываться их давать, настраивая против себя одну или другую из великих держав… Мозаффар эд-Дин и Амин ос-Солтан предпочли бы, чтобы их оставили в покое.

Керзон путешествовал по заливу в ноябре – декабре 1903 г. с большим размахом. Флотилия, состоящая из парохода «Гардинг», четырех крейсеров и нескольких судов меньшего размера, шла от порта к порту, изумляя арабских шейхов и убеждая их в могуществе Британии. Однако на персидской стороне залива дела пошли не столь хорошо.

Сэр А. Гардинг, сопровождавший вице-короля на протяжении большей части путешествия, договорился, что персидское правительство примет Керзона в Бендер-Аббасе и Бушере. Ала од-Дойлы, губернатор Фарса, умолял исключить Бендер-Аббас. Он не дал никаких объяснений, но расстояние от Шираза до Бендер-Аббаса, тяготы путешествия и громадные расходы на переезд губернатора, большого церемониального штата и гвардии оказались достаточны для объяснения его нежелания ехать. Керзон согласился, чтобы его встретили при высадке в Бушере, но отказался расположиться в резиденции персидского правительства. Последовала долгая склока по поводу того, должен ли Ала од-Дойлы первым нанести визит Керзону в резиденцию вице-короля или вице-король должен первым посетить губернатора в его резиденции. Еще одна сложность возникла с орудийным салютом. Керзону полагался тридцать один залп. Ала од-Дойлы просил себе равных почестей, но британский адмирал, который должен был произвести салют, отказался дать ему больше девятнадцати залпов.