Воспользовавшись присутствием в Париже Сазонова, британское правительство через своего посла Ф. Берти передало ему меморандум, излагающий взгляды Грея по персидскому вопросу. Грей считал, что «в Персии должно быть установлено правительство, которое будет придерживаться принципов англо-русского соглашения и уделять надлежащее внимание особым интересам Великобритании и России». Но Британия не сможет признать реставрацию экс-шаха после того, как он проигнорировал все предупреждения русского и британского правительств о том, что ему не следует возвращаться в Персию. Это не соответствовало бы достоинству Англии. Э. Грей надеется, что русское правительство не станет добавлять новые трудности к сложившей ситуации и не допустит, чтобы результатом нынешнего кризиса стала реставрация экс-шаха. Далее в меморандуме предлагалось договориться о приглашении в Персию финансового советника и предоставлении совместного займа для предотвращения хаоса. Однако финансовая помощь будет бесполезной, если Россия станет настаивать на возмещении расходов своей военной экспедиции.

В конце меморандума говорилось о необходимости вывода всех русских войск с персидской территории после выполнения требований русского правительства.

Несмотря на растущее британское давление, Санкт-Петербург твердо стоял на своем. Бьюкенен продолжал протестовать против возможной оккупации Тегерана и реставрации Мохаммада Али. Он снова и снова подчеркивал, что оккупация столицы будет «рассматриваться в Англии как удар по независимости Персии, и, следовательно, по нашему договору с Россией». Нератов отказывался санкционировать заявление в палате общин о том, что два правительства договорились не признавать экс-шаха ни при каких обстоятельствах. Он еще раз заявил свою позицию в меморандуме, утверждая, что русские военные операции не имеют никакого отношения к делам бывшего шаха. Если он воспользуется присутствием русских войск для достижения своих целей, правительство России не признает его без предварительной договоренности с Британией. Русские войска, сконцентрированные в Казвине, не двинутся на Тегеран до 21 декабря, если чрезвычайная ситуация не заставит русского посланника в Тегеране призвать войска ранее. Россия стремится как можно скорее вывести казвинский отряд, и уже сделала бы это, если бы персы приняли ее требования. Русское правительство надеется, писал в заключение Нератов, что не произойдет никаких новых инцидентов, таких, как «нападение на российские учреждения, российских подданных или наши войска; провокационные акты в отношении России, беспорядки и т. д.». Предостережение настолько завуалировано, что превращает обещание вывода войск в бессмыслицу. Ни обмен меморандумами, ни личные переговоры в Санкт-Петербурге, Лондоне и Париже не могли сдержать Россию.