Пока русские громили центр Тебриза своими пушками и судили своих врагов, по пригородам рыскал со своими кочевниками известный реакционер Самад-хан Шоджа' од-Дойлы. Преданный сторонник Мохаммада Али ждал, когда русские друзья впустят его в город, где, как он надеялся, его признают губернатором, и он сможет объявить о реставрации своего августейшего господина. Бьюкенен, знавший об этом плане, просил Сазонова не допустить его реализации. Кажется, британское правительство сделало из Мохаммада Али символ своей унизительной неудачи в Персии. Эффективно противостоять России невозможно, она неизбежно достигнет своих целей, зато можно превратить бывшего шаха в козла отпущения и получить некоторое удовлетворение, предотвратив его реставрацию на троне. Противодействие бывшему шаху поглощало большую часть их усилий и стало принципиальной задачей британцев в Персии. Сазонов практически не обратил внимания на пожелание Грея. Россия, заявил он, не может воспрепятствовать входу Шоджа' од-Дойлы в город, куда его пригласило население, не совершив акта вмешательства во внутренние дела Персии. Однако Сазонов готов был не допустить его формального признания, что не помешало бы Миллеру иметь дело с од-Дойлы как с губернатором де-факто.

Од-Дойлы вошел в город 1 января 1912 г., начал резать своих врагов и грабить население, обещая действовать согласно директивам русского правительства. Беспорядочные убийства, пытки и вандализм его последователей далеко превзошли жестокость русских войск.

Дж. Баркли был шокирован воцарившейся в Тебризе властью террора. По его мнению, казнь Саката ол-Ислама стала «катастрофой такой чрезвычайной важности, что невозможно предвидеть все ее последствия». Л. Малле показывал телеграмму Баркли Бенкендорфу, который умолял Сазонова опубликовать оправдательные документы, показывающие, что Россия перешла к ответным действиям только после нападений на ее войска. На депеше Бенкендорфа Николай II написал «Нервность англичан начинает мне надоедать». Сазонов ответил Бенкендорфу, что русское общественное мнение возмущено зверствами, творимыми персами над русскими солдатами. Суровое наказание было неизбежно и вполне могло пасть на представителей духовенства, таких, как Сакат ол-Ислам. Сазонов подчеркнул: «Прецедент казни таких лиц можно найти как в Персии, так и в Турции».

Али Коли-хан Мошавер ол-Мамалек, персидский посланник в Санкт-Петербурге, пытался протестовать против тебризской резни. Он просил Сазонова вывести русские войска, убрать Шоджа' од-Дойлы, наказать виновных в повешении Саката ол-Ислама в священный день. В противном случае персидский кабинет уйдет в отставку и заявит, что его вынудили к этому действия России. Сазонов грубо ответил, что персидский протест неуместен, и предупредил Али Коли-хана о серьезных последствиях, которые вызовет отставка персидского кабинета. Он также поручил Поклевскому дать понять регенту и министрам, что таким образом они «лишь навлекут на страну неизмеримо большие бедствия». Если они прислушаются к голосу разума, Поклевский может указать им, что русские войска не останутся в Персии «дольше, чем необходимо для установления нормального положения дел».