Бойко замолчал. Потом глотнул из фляги воды и уже спокойно продолжал. Теперь говорил он тихо, без пафоса, как будто рассказывал о самых простых вещах. Мы узнали, что отряд Стрельца провел уже более ста операций, налетов и засад. Он уничтожил четырнадцать вражеских эшелонов, бронепоезд, тринадцать танков, сто четыре машины, три тягача, истребил около трех тысяч солдат и офицеров, взорвал пятнадцать мостов.

Я слушал Бойко и отчетливо представлял себе его командира, Филиппа Стрельца, молодого человека, не вышедшего еще из комсомольского возраста. Я видел его ведущим бойцов на штурм вражеских гарнизонов, немногословного, спокойного и вместе с тем порывистого, каким рисовал его когда-то Баздеров. Таким был и Бойко. Старший по возрасту и званию, опытный политический работник Красной Армии, Бойко был и хорошим командиром.

Совещание познакомило меня с рядом деятелей партизанской борьбы и расширило мои представления о размерах движения.

На совещании присутствовали главным образом политические работники отрядов, они же в большинстве своем и секретари райкомов, председатели райисполкомов. На военном совещании говорили о севе, о сенокосе, о помощи вдовам и сиротам, о той огромной помощи, которую оказывает нам народ всем, чем только располагает сам, но мне это не казалось странным. Самый характер совещания свидетельствовал о том, что партизаны — с народом, что партизаны и народ — единое целое и без народа нет партизанского движения в тех формах и масштабах, какое оно приобрело у нас.

Совещание закончилось в семь часов вечера заключительным словом Бондаренко. Слушая Бондаренко, я проверял свое первое впечатление. Как бы там ни было, но одного сознания, что такой-то человек является твоим начальником, особенно в условиях партизанского движения, еще не достаточно, чтобы питать к нему безусловное уважение.

Бондаренко здесь, на совещании, не блистал красноречием. Говорил он немного запальчиво, это было его особенностью, но вместе с тем убежденно и очень просто о самых сложных вещах. Мне это нравилось, как нравились его письма, как понравилась его веселость, когда мы познакомились с ним в начале совещания. Как опытный партийный работник Бондаренко в самых, казалось, мелких вопросах находил большое и жизненно необходимое для нашей борьбы. Опыт партийной работы очень хорошо сочетался у него с знаниями военного дела, приобретенными, видимо, уже за время пребывания в тылу врага.

Я записывал выступления товарищей, коротко записал и речь Бондаренко. Эта запись помогает мне восстановить в памяти некоторые детали. И я хорошо помню, что именно после совещания в Гавани в Брянских лесах повсеместно началось производство скипидара, кожи, началась пошивка обуви, одежды.