— Слушай-ка, Бульба, а вот сюда ты смог бы пройти? — Я показал по карте. — Пройти через дорогу, метров на двести к юго-западной части Закочья… Вот Закочье, видишь? А отсюда на станцию, да так, чтобы немцам жарко стало. Понимаешь, с тыла.

— Так ведь там окопы и очередная смена… — удивившись моему предложению, сказал Бульба.

— А ты не трогай смену и в окопы не ходи. Мимо иди, а затем бери к станции.

— Чорт возьми, верно! — Бульба вскочил, ударил огромным кулаком по раскрытой ладони и возбужденно сказал Власову: — Пройду! Еще как пройду! Втихомолку, на животе, ползком, а там…

— Все правильно и хорошо, только, пожалуй, шуму много наделаешь при переходе дороги, если послать с тобой взвод, — сказал Мажукин.

— А я возьму одно отделение, зачем мне взвод? — И тут же, не сходя с места, Бульба приступил к вербовке: — Баздеров, пойдешь? Рыбаков, Кириченко, Карзыкин!

Отделение составилось из боевых друзей Бульбы, из коммунистов и комсомольцев.

Повсюду в глухом Алексеевском лесу готовились наши люди к предстоящему бою. Дружинники, — теперь они уже как бы являлись полноправными членами отрядов, — приводили в порядок свое оружие, высвобождали из-за поясов топоры и пробовали их — хорошо ли наточены. Обвязывали травой и прутьями пилы…

Тарасов спросил деда Иваничкина, пеленавшего пилу:

— Зачем ты это делаешь, дед?

— А чтобы не гудела. Пила, она, что скрипка: споткнешься ненароком — запоет. То-то. А всполошить немца раньше срока интереса нет.

Сосед Иваничкина распутывал и собирал в кольцо толстую веревку.

— Кажется, ты уже немцев вешать собрался? — поинтересовался я.

— Оно бы не плохо, да преждевременно. Пока что рейки таскать. Рельсу, брат, на плечо в одиночку не взвалишь. А с хлопцами на рейках — самый раз. Видали моих бойцов? тоже вроде как бы отделение, — он показал на двух подростков лет по пятнадцати. — Вот с ними мы всю путь в болото снесем…

Наступила ночь, безлунная и звездная. В лесу стало темно, хоть глаз выколи. Хорошо в такую ночь совершать переходы. Одно плохо: лес не шумит. Любой охотник знает, как трудно в тихую ночь подкрадываться к зверю. А здесь, в районе Брянских лесов, зверь был уже пуганый, настороженный…

Затрещал валежник под ногами, и тотчас из темноты донеслось:

— Тихо, чортов сын!

И другой голос, стариковский:

— Тише, родненький! Тише!

Через некоторое время Мажукин сообщил: Власов со своими людьми находится в десяти метрах от проволочного заграждения. Котомин и Ильин прислали связных с донесениями, что они готовы и ждут сигнала. Все тихо, зверь еще не встревожен.