В феврале 1919 г. политика РКП(б) подверглась резкой критике на II съезде Советов Гуляй-поля. Резолюция съезда гласила: «Нами не избранные, но правительством назначенные политические и разные другие комиссары наблюдают за каждым шагом местных советов и беспощадно расправляются с теми товарищами из крестьян и рабочих, которые выступают на защиту народной свободы против представителей центральной в ласти… Прикрываясь лозунгом «диктатуры пролетариата». коммунисты большевики объявили монополию на революцию для своей партии, считая всех инакомыслящих контрреволюционерами… Мы призываем товарищей рабочих и крестьян не поручать освобождение трудящихся какой бы то ни было партии, какой бы то ни было центральной власти: освобождение трудящихся есть дело самих трудящихся».

Коммунисты терпели откровенно антибольшевистский характер заявлений махновцев, пока махновцы наступали. Но в апреле фронт стабилизировался. Большевиками был взят курс на ликвидацию особого положения махновского района. Тяжелые бои и перебои в снабжении все сильнее выматывали махновцев.

В апреле большевики стали готовить отстранение Махно от командования, развернули против него пропагандистскую кампанию. Развернулся конфликт, который уладил лично командующий Украинским фронтом В. Антонов-Овсеенко. Бригада была напрямую подчинена 2-й Украинской армии, составив ее костяк.

Первоначально положение в бригаде, а затем дивизии Григорьева казалось советскому командованию более благополучным, чем у Махно, где выдвигались опасные для режима политические требования. Советское командование предложило Григорьеву план вторжения в ок-купорованную Румынией Бессарабию. Учитывая, что боеспособность румынской армии была невелика, советские войска могли в 1919 г. вторгнуться в Европу, соединиться с Венгерской красной армией и с юга войти в раздираемую гражданской войной Германию. Эта перспектива и прельщала Григорьева, и вызывала его опасения, так как красное командование могло использовать его дивизию как пушечное мясо, оторвав ее от местной почвы.

Григорьев постепенно становился враждебным большевистской политике. Он видел бедствия крестьянства и злоупотребления коммунистических комиссаров. Взгляды Григорьева были националистическими, и он считал, что во всем виноваты евреи, пробравшиеся в большевистское руководство.

7 мая Григорьев получил приказ атаковать румынскую армию, занявшую Бессарабию. Но еще 4 мая григорьевцы начали погромы евреев и комиссаров. Командование требовало от Григорьева немедленно «прекратить безобразия». Атаман встал перед тяжелым выбором: или продолжать идти вместе с большевиками, против которых уже пошла часть его армии, или сохранить единство армии, присоединившись к восстанию против большевиков, которым он тоже не сочувствовал. Преодолев колебания, он решил быть со своими солдатами. 8 мая был издан «Универсал» Григорьева. Он призывал к восстанию и созданию новой советской республики на Украине путем переизбрания всех Советов на основе системы национального представительства — украинцам 80 %, евреям — 5 %, остальным — 15 %. Но то теория, а на практике григорьевцы во множестве убивали евреев и русских. 16 тыс. григо-рьевцев стали наступать по расходящимся направлениям, что распылило и без того небольшие силы, но расширило территорию восстания почти на все правобережье (севернее уже с апреля партизанил Зеленый и другие атаманы). Восставшие заняли Александрию. Кременчуг, Черкассы, Умань, Елисаветград. Екатеринослав, вплотную приблизившись к территории «Махновии».