Ручаемся, что читатель имеет дело с совершенно безответственным и недостоверным выступлением в центральной печати. Снимок Вильтона-Соколова действительно сделан в 1919 г., во время осмотра следственной группой рудника и его окрестностей¹²⁵. Этот участок дороги на фотографии выглядит таким, как и должно, поскольку в то время был заброшен, как непроезжий. Ненаезженными, грубо наброшенными смотрятся и шпалы над захоронением. Снимок же с Ермаковым сделан много позднее, не в 1919-м и даже не в 1920-м, а спустя еще 2-3 года. Участок дороги уже налажен, и видно, что им регулярно пользуются. «Мост» наезжен, выровнялся, порос травой. Лес, кустарники сильно разрослись. При тщательном рассмотрении снимков видно, что настил тот же: столько же шпал, те же самые из них выступают вправо или влево. Главное же в том, что Ермакова до конца 1919 г. вообще не было в Екатеринбурге, он лечился в госпитале в Ярославле, приехав к январю 1920 г. домой на короткое время, вновь выехал на запад, на фронт и долго не возвращался¹²⁶. Тем временем в 1920 г. навсегда уехал в Москву Юровский, давно забросивший ремесло фотографа. Так что ни летом 1919 г., ни даже летом 1920 г. встретиться и фотографироваться они не могли. К тому же с 1918 г. их отношения стали, мягко говоря, натянутыми, отнюдь не доверительными. И еще: Ермаков с 1919-1920 гг. служил в Красной армии, на значительных командно-комиссарских должностях. Тогда уже была утвержденная военная униформа: защитного цвета гимнастерка со стоячим воротником, с большими нашивками на рукавах (звезды, прочие знаки должностного отличия), портупея. На снимках гимнастерка или френч должны выглядеть светлыми. Ермаков же на снимке — в темной гимнастерке, причем с отложным воротником, без каких-либо нашивок на рукавах и без портупеи. С 1921-1922 гг. он уже не в армии, а в милиции и должен был сниматься как раз в темной (темно-синей) гимнастерке с отложным воротником, и т.д.

Сразу же после появления в печати статьи А. П. Мурзина автор этих строк направил в редакцию «Комсомольской правды» большой материал со всесторонним разбором ошибочных представлений Мурзина, освещением вопроса в целом с приложением копий документов. Однако ни публикации, ни возвращения материала не последовало: он был передан редколлегией Мурзину, который сообщил мне об этом, требуя новых данных под обещание упомянуть обо мне в готовящейся к изданию книге! Что он в ней напишет?

О вероятной подмене документов пишут Ю. А. Буранов и В. М. Хрусталев. «В 1919-1920 гг. Юровский и Голощекин были вновь на руководящих постах в Екатеринбурге, — пишут эти авторы, — что они могли совершить с останками Царской Семьи — неизвестно»¹²⁷. О Юровском на этот счет уже сказано. Ш. И. Голощекин же в Екатеринбурге в 1919 г. и в последующие годы вообще не работал. После двухмесячного пребывания в Челябинске (август-сентябрь 1919 г.) он навсегда выбыл с Урала. И зачем эти авторы пишут еще о возможности подмены трупов или о подобных действиях по отношению к ним, коль твердо уверовали в полное сожжение? Ведь они и сегодня берут на себя миссию утверждать, будто следователь Н. А. Соколов «убедительно доказал, что именно там, у шахты "Открытая", трупы были расчленены и в течение трех дней сожжены и окончательно уничтожены»¹²⁸. Глубочайшее заблуждение!