– А та помолчи, моя вторая суть! – обрезал его большеголовый. – Я не тебя спросил.

– Ну жди, сейчас тебе ответят, – заворчал тот и уж откровенно разлегся на скамье.

Богоносный каган помнил, с кем имеет дело, и оскорбление воспринял как должное. Он сел у края стола и, ощутив ком в горле, отхлебнул вина.

Вдруг горьким показалось вино, что молоко на медную монету…

– Ну, говори! – поторопили его со всех сторон. – И только без ужимок и прикрас. Все, как есть! У нас тут по-простому. И не бойся, наказывать не будут.

– Этот божественный путник, – каган указал на лежащего, – сказал, что я каменный болван в степи. Но я согласен с ним.

– Что каменный болван? – недобро усмехнулся один из рохданитов в чалме с рубином.

– Нет, превосходный! Что встречным палом огонь в Руси не погасить. Свободу там никогда не примут и ценности ее не прорастут на этих землях.

– Я что сказал?! – вновь подхватился и вскочил лежащий. – Верно начал, каган! А почему?

– Молчи, вторая суть!

– Молчу!

– Во всех славянских странах нет и не было от веку рабства, – проговорил богоподобный. – Вам, о бессмертные, это известно…

– Известно, говори еще! – поторопил большеголовый.

– Всю историю свою они не знали ни пленений, ни изгнаний, ни прочих бед. Они вольные! А кто имеет волю, тот свободы не приемлет, ибо она – удел рабов.

– О, премудрый и богоподобный! – тот, что назвал его каменным болваном, обнял кагана и расцеловал. – А что я вам сказал?

– Они сговорились! – закричал рохданит в лаптях. – Я чую сговор!..

– Да я впервые вижу кагана! И в этой башне не был!

– Почему же вы сказали оба слово в слово?!

– Да потому, что ты, моя вторая суть, тупой болван! – заспорил с лапотным рохданит, не выпуская кагана из объятий. – Живешь в Руси уж триста лет, как ворон. Их духом пропитался – вон как разит! – и обрусел совсем, а истины не зришь!

– Будь я не твоей сутью, в сей час бы ушел отсюда, – обиделся лапотный и сел.