Повсюду сыпались искры, как семена, и где нива для свободы была уже возделана, появлялись всходы. Цари, князья, вожди противились, ошеломленные, вытаптывали ростки, ломающие привычные устои мира, но вызывали только гнев, смуты и ответную жестокость. Правая рука кагана – цари свободы и ее рабы, исторгнутые из Хазарии, все больше на уши шептали народам и вельможам этих народов:

– Старый мир исчах, и законы его исчахли. Есть новый, где все равны, где нет рабов, где человек суть бог, для которого нет преград ни в чем. Захочешь уподобиться – купи травы Забвенья, брось на угли и вдохни! И ты суть бог, поелику впадешь в бессмертье, коротая Время. И надо-то всего – немного злата. Плати и потребляй. Плати и потребляй!

А левая рука – отрепье и изгои мира, как черная проказа, летела по ветру и рассыпала искры явно, крича на площадях совсем иное:

– Свободу всем! Рабы, объединяйтесь! Мы все равны по завещанию бога! Но поскольку неимущи, и злата нет у нас, платить не надо! Возьмите сами и потребляйте!

Мир разломился, ровно лед весной, два пламени метнулись навстречу друг другу! Да не схлеснулись, не сбились в поединке, а только страсти разогрели.

Ибо правая рука знала, что творит левая…

Великий каган готов был ударить в ладоши, взирая, как враги вчерашние забыли о нем и занялись друг другом, но всякий раз, смотря на мир сквозь бойницу сакральной башни, зрел зарю на Севере и ждать устал, когда она погаснет. Соседние русские земли легко доставали обе руки кагана. Границы государства были открыты, и две волны одна за другой укатились на Русь, не встречая препятствий; напротив, там боготворили гонимых и обездоленных, встречали радушно, пригревали и речи слушали, согласно кивая головами. – Тайные и явные лазутчики, купцы, послы, вернувшись из Руси, каган-беку и кундур-каганам несли вести, – мол, семена упали в чернозем, пройдут дожди, и все взойдет, поднимется тучно и даст плоды. Безмудрый и простодушный народ внимает преданьям о новом законе открыв рот, все поголовно, от смердов и холопов до бояр и родовых князей, и живо отзывается, когда щекочет правая рука иль левая царапает ногтями. Траву из обезьяньих черных стран берут с охотой и курят всюду, где пожелают, и мыслят о себе – мы есть бог Род, Создатель, дедушка Даждьбог! Мы видим сны чудесные и веселимся без вина и меда!

Пожалуй, лишь Великий князь да горсточка бояр при нем изгнанников слушает и не внимает, но искусить их дело времени. Не гонят прочь – уже победа.

Каган выждал срок, однако семя проросло и принесло плоды только у данников хазарских – в земле вятичей. Да и те плоды горьки были, поскольку взращенные левой рукой, они не впитали в себя сладости от правой, возможно потому, что каганат давно уж тянул соки из этой земли, и княжество отличалось нищетой дремучей. Народ его, чтоб дани не давать, не стал трудиться ни на нивах, ни в скотоводстве, махнул на все рукой и в лес подался. Когда же до ушей его молва достигла о свободе и равенстве, – мол, возьми все сам и потребляй, вкупе с князем своим, – вятичи пошли брать, что еще в земле оставалось. Одно взяли и употребили, другое за ненадобностью сожгли иль утопили, чтоб никому не досталось, и бросились в загул, так что праздник не кончался.