Великий князь Сергей Александрович

   Образование Великого князя отличалось всесторонностью: его обучали и естественным, и техническим, и гуманитарным наукам, нескольким языкам, в том числе латыни, искусствам. Особенную тягу испытывал он к гуманитарным предметам. Языки давались ему сравнительно легко, он даже неплохо изучил итальянский, для того чтобы читать Данте в оригинале. Сергей Александрович хорошо рисовал, играл на фортепиано, превосходно разбирался в литературе и изящных искусствах (подробно изучил все коллекции Императорского Эрмитажа, особенно любил итальянскую школу живописи), очень хорошо знал отечественную и мировую историю. Первым из Императорской фамилии познакомился с творчеством Ф.М. Достоевского и стал горячим почитателем его таланта. Высоко ценил раннее творчество Льва Толстого, в особенности «Севастопольские рассказы» и «Войну и мир». К гражданской позиции писателя относился негативно, но, единственный из высокопоставленных лиц, согласился передать Александру III письмо Толстого с призывом помиловать народовольцев-цареубийц. Историю Великому князю преподавал С.М. Соловьёв, рисование – члены Академии художеств живописцы А.Е. Бейдеман и барон М.П. Клодт, гражданское право – К.П. Победоносцев, будущий обер-прокурор Святейшего Синода. Последний сумел передать воспитаннику свои непоколебимые традиционалистские воззрения. Таким же беззаветно преданным самодержавию и самобытному историческому пути России Сергей Александрович остался до конца дней.

   Служил Великий князь в старейшем и славнейшем лейб-гвардии Преображенском полку. Сергей Александрович был застенчивым и потому малообщительным и неразговорчивым человеком, поначалу ему пришлось трудновато, но чувство долга пересилило все сложности, и вскоре Преображенский полк сделался для него родным домом. Там он чувствовал себя гораздо естественнее и свободнее, чем в официальной обстановке Зимнего дворца. Несмотря на свою требовательность и строгость, он сдружился со многими товарищами по службе, искренне и преданно заботился о них и, когда пришло время оставить преображенцев, очень жалел об этом.

   Его замкнутый образ жизни, неприятие жестокого мира, в котором нет места доброте и милосердию, породили множество нелепых слухов, распространявшихся ненавидевшими Великого князя завистниками. Сергей Александрович писал в 1883 году: «Я всё больше и больше убеждаюсь, что, чем больше иметь сердца здесь, на земле, тем больше приходится страдать и нравственно и физически. Сердце ничего не стоит для людей, и они никогда его не ценят. Чем меньше отдаёшься сердцем делам, тем спокойней может быть».