Сейчас бойцы цепью лежали с винтовками наготове на волнистом, еле приметном подъеме. Антон лежал в середине цепи. Глядя налево и направо, видел ближайших к нему бойцов. Измазанные грязью лица осунулись, глаза глубоко запали, губы почернели. У самого Антона было сухо во рту и губы еле двигались.

Солнце освещало иней на былинках. Слева виднелась уходящая к хутору белесая степная дорога. Небо было как стеклянное. Изо рта валил пар. Впереди мутный горизонт дышал стужей. Туда и глядел Антон чаще всего.

В этот долго тянувшийся день от горизонта то и дело накатывались серые клубочки — дроздовцы, идущие в атаку. Словно перекати-поле, они неслись на цепь возле хутора. Измотанные тяжелым ночным боем и беспрерывными атаками, страдающие от жажды, красноармейцы встречали серые клубочки остановившимися в ярости глазами и целились тщательно, с расчетливой и напряженной неторопливостью.

После атак бойцы хрипло кричали Антону:

— Патроны! Патроны давай!

Антон кричал в ответ:

— В штыки пойдем! Приготовь штыки. Отсюда только вперед!

После того как отбили третью атаку, Антон, еще возбужденный, пошел от бойца к бойцу.

— Углубляй окопы!

По самому верху пологого подъема поднялась цепочка желтых дымков пыли — копали. Антон ходил по окопам, видел воспаленные глаза бойцов. Чувствовалось, все понимали обстановку и решили стоять до конца. Антон послал несколько человек на хутор добыть ведро воды, потом подсел к бойцам — сгрудились в большой воронке, пока тихо, из одного кисета курить, заглушить голод.

Как понял Антон из разговора с командиром полка, приезжавшим на позицию, от Армянска подтягивались к месту боя новые белые войска — сплошь офицеры, — несколько тысяч штыков и бронемашины. Ожидается отчаянная контратака. Антон готовил себя, хотел, чтобы и бойцы душевно подготовились к решительному, может быть последнему бою.

Подсев к бойцам, Антон сказал:

— Сейчас, товарищи, возможно, будет особенно жарко. Без нашего нажима отсюда вал на Перекопе не возьмут. — Антон штыком чертил на земле карту: вот перешеек, его перехватывает вал, слева Сиваш, вот в этом месте дивизия перешла его, и вот сюда, в тыл валу, старается зайти. — Наше место центральное, центральнее не найдешь. В настоящий момент положение такое, что как угодно, но держись. Держись, когда тебя атакуют, и сам готовься атаковать. Бойцы отвечали:

— Ясно, товарищ политрук, как прожектором освечено. Вместе со штурмовой до последнего…

Через человека от Антона в воронке ежился боец с чахлыми усами и редкой бородой, по глазам не старый. Он с тоской ворочал белками, опасливо смотрел на холодный горизонт.