Чувство близости к бойцам, к этим обыкновенным, почти родным людям всколыхнуло, подхватило, словно теплая волна. Потом, забываясь в дремоте, он мельком подумал: «Не слушаемся военных теоретиков. Я приказал слить отдельные части на ходу, подготовку провели накоротке, спешно, тяжелая артиллерия застряла — не дождались… Но так нужно было… Кризис сроков, настроений, обстоятельств…»

Очнулся от резкой вспышки и грохота близкого взрыва. Артиллерийский обстрел с вала усилился, снаряды ложились у дороги вдоль северного берега Сиваша. Вдруг по левую руку прянуло от темной земли к звездам красное волнистое пламя. Наверно, загорелась скирда соломы на хуторе возле Перво-Константиновки. Половина неба, как в сказке, багрово раскалилась, степь осветилась, сделалась вишневого цвета, словно остывающий железный лист.

Близ дороги разорвался тяжелый снаряд. Комья ударили в борт автомобиля. Когда подъехали к Перво-Константиновке, пожар сник, но через минуту степь вновь озарилась: впереди неожиданно поднялся яркий, кривой столб огня, в черное небо брызнула стая искр.

Оранжевое сияние трепетало далеко на равнине, дорогу стало видно на версту. Слабая тень от автомобиля и от сидевших в нем людей бежала сбоку. Возле дороги пылал чей-то омет. Промчались у самого огня, пахнуло жаром. Пушистые огненные хлопья опустились на сутулую спину шофера.

Словно обрадовавшись срочной необходимости действовать, Фрунзе, не щадя спины шофера, проворно и крепко стал шлепать ладонями по его кожанке, гасить огненные хлопья. А потом, когда пылающий омет остался позади, с усмешкой сказал шоферу:

— Виноват, я, кажется, перестарался. Больно побил, да? Если хотите, дайте сдачи!..

Черная даль гремела, перекатывалась, как летом в грозу, всплошную, без вздохов, гудела. В гуле вражеской артиллерии слышалось отчаяние.

Беспрестанно билась мысль о положении половины армии на той стороне Сиваша — почти без патронов, под огнем. Весь напор врангелевцев выливается на сивашские дивизии. Оторванные от материка восемью верстами вязкого, топкого дна, дивизии — под угрозой уничтожения. Но они же, ухватившиеся за крымский берег, обрели огромную, решающую силу. Важно не упустить время, действовать, пока врангелевцы еще готовятся к контратакам, а силы сивашских дивизий не иссякли. Эта ночь — критическая. Сейчас нужно все поставить на поддержку сивашской группы и передать ей приказ немедленно, не дожидаясь утра, всей массой войск ударить на Армянск в тылу врага.

Фрунзе подумал о ближайших резервах. В десяти верстах от Строгановки стояли Седьмая кавдивизия из Второй Конной и поклявшаяся помогать Красной Армии, богатая пулеметами «армия» Махно. Хорошо, что Фрунзе оставил дивизию для Шестой армии — сейчас пригодится.