— Товарищ Раудмец! С того берега!

«С того берега» прозвучало как «с того света». Фрунзе за столом положил карандаш на блокнот.

Дело повернулось: на Сиваше работают, в Строгановку идет Седьмая кавдивизия, восстановлена связь. Напор всего фронта возрастает, на Перекопе штурмуют. Фрунзе почувствовал, что в штабе все повеселели. Начдив Иван Иванович Раудмец с крымского берега сообщил, что у белых в Карповой балке большие резервы: конница, дроздовцы. В темноте они подходят к передовой. Нужна помощь, необходимы боеприпасы. Дивизия будет биться… Начальник штаба отвечал, что орудия и обоз с патронами и хлебом вошли в Сиваш и движутся на тот берег. Выступает конница.

Фрунзе повернулся на табуретке.

— Передайте Раудмецу: делается все для того, чтобы помочь дивизиям на той стороне не только отбивать контратаки, но и самим атаковать, пусть готовятся.

В час ночи за стеною хатки послышались голоса и звонкие удары подков о мерзлую землю. Кто-то сильно постучал в дверь. Согнувшись под низкой притолокой, вошел туго перехваченный в поясе ремнем молодец в коротком овчинном полушубке, в серой барашковой папахе и с легонькой, бренчавшей на боку саблей. Дзинькнули шпоры.

— Имею честь доложить! Седьмая кавдивизия прибыла по вашему распоряжению. Кони кованы, ячменю — на два дня!

Словно светлый луч пробежал по круглому утомленному, почерневшему лицу Фрунзе. Стоя выслушал комдива, слегка прихрамывая, близко подошел к нему и крепко пожал руку.

— Здравствуйте! Стало быть, готовы, можете выступить?

— Ждем приказа.

— Не мешкая переправляйтесь, проводники покажут путь. К утру должен быть взят Армянск. Вот и весь приказ.

Фрунзе быстро оделся и первым вышел из тесной закопченной лампами хатки. Возле голой акации перебирал ногами оседланный конь. Фрунзе легко вскочил в скрипучее седло и вслед за начдивом поехал в темноту, к конникам, стоявшим в строю на дороге.

Позади, в Строгановке, вспыхнул пожар — либо залетел снаряд, либо подожгли кулаки. Багровый отсвет пал на блещущую грязь в Сиваше, на лица всадников вблизи. В больших глазах лошадей отразились оранжевые огни. Со стороны Перекопа на западе и от Литовского полуострова на юге донеслись частые, какие-то судорожные удары артиллерии. Здесь, у спуска к Сивашу, слышались гул голосов, звяк оружия. От людской и конской массы на дороге повеяло теплом. В тени невидимый оркестр заиграл «Интернационал». При свете пожарища конники с любопытством рассматривали командующего.

Пожар внезапно погас, но вспыхнули костры и появились факелы. Натягивая повод, Фрунзе на приседающей лошади медленно проехал вдоль строя. Поздоровался с бойцами. Ответили хриплым коротким раскатом: «Здра-аст!» Эхо прокатилось по-над берегом. Фрунзе повернул коня, выехал на середину…