Через час в степи показались густо бегущие фигурки. По линии окопов посыпались выстрелы. Слева фигурки стали падать, а прямо против роты Олега продолжали бежать, прижимаясь к берегу Сиваша. Олег не видел, кто как у него стреляет, заметил только, что Кадилов с перекошенным лицом бьет яростно, без остановки. Вот он с сумасшедше-веселым выражением лица швырнул гранату, сейчас же вторую. Когда осела земля от взрыва, показались «те». С винтовками наперевес, покачивая штыками, набегали… Кадилов стукнул Олега кулаком.

— Руки подымай, руки! Заколют, дурак!

С загадочной своей улыбкой Олег в окопе встал на колени, поднял руки. На него налетел с открытым ртом какой-то легкий, быстрый, как пружинка, боец; перекинув в одну руку винтовку, с разбегу схватил за погон и рванул так, что у Олега мотнулась голова. Вверху мелькнуло молодое скуластое лицо с вздернутым носом и дикими глазами. Совсем близко увидел грязную руку со странной татуировкой, изображавшей звено из двух сцепленных колец.

— Не убивайте, не нужно, — бормотал Олег.

— Вылезай! — крикнул тот. Кто-то срывал погоны и с Кадилова. Он взвизгивал, но не сопротивлялся.

Налетевший на Олега боец смял погоны, приказал:

— Гордеев, проводи белячков!

— Некогда, товарищ Горин, сами дойдут, никуда не денутся, я с вами — дальше! — донесся ответ.

Заскакивая в окопы, одни красноармейцы быстренько собирали брошенные винтовки, другие в это время стреляли по убегающим солдатам. Красный, названный Гориным, захватил воздух в грудь и показал штыком.

— Идите туда, господа. Скажите — Горин прислал. — Он оглянулся. — Да-вот проводит вас раненый боец. Жуков, сюда! Вашего зверства у нас нет, пленных не убиваем.

Олег, все еще стоя на коленях, снизу видел венчающий винтовку красного удивительно огромный штык. Этот штык перечеркнул и степь, и небо.

«Ну вот и хорошо. И в плен попал, и не убивают. Ничего страшного. Все как хотел».

Из-за еле приметного бугра на целинной степи вдруг вынеслась тройка. Подлетела позванивающая тачанка, красноармейцы в ней кричали.

Красный солдат, тот, который так просто освободил Олега от погон, на ходу вскочил в тачанку. Она понеслась вдоль берега к третьей линии обороны. Там заверещал пулемет. Олег видел, как упала убитая лошадь, ее оставили, обрезав постромки. Видел, как тачанка повернула в Сиваш, вероятно, в обход пулемета. Но что это? Тачанка увязла в грязи, лошади стали тонуть и давиться в хомутах. Из тачанки все красные повыскочили прямо в густую воду и по ней по-за берегом двинулись и исчезли из глаз Олега. Над Сивашом, где скрылись красные, стала рваться шрапнель. Красноармеец, оставшийся конвоировать пленных, хмуро посматривал на пустую тачанку, утопающую в Сиваше, и на рвущуюся в воздухе шрапнель…