Сегодня Солнце впервые увидело в Сосенке высокую чернобровую красавицу. Она вышла из хаты Платона Гайворона и остановилась на огороде, пораженная чарующим рассветом. На картофельной ботве, на цветах алмазами сверкали капли росы, над Выдубецкими холмами багрянели тучи, щебетали в саду птицы.

«Неужели ты впервые увидела, девушка, как я всхожу?» — будто спросило у нее Солнце.

«Я видела, как ты всходишь в городе… Ты появлялось из-за высокого каменного дома, и я не замечала твоей красоты, — подумала Наталка. — А сейчас ты другое!»

«Выходи меня встречать каждое утро, я вселю в твое сердце радость, зажгу в твоих глазах огонь», — сказало Солнце.

«Хорошо, — улыбнулась Наталка и начала расстилать в саду под яблоней постель. — Ты не обижайся, Солнце, что я стелю в холодке, тут будет спать Платон. Он придет сейчас с ночной смены, ему надо отдохнуть».

Платон неслышно подошел к Наталке и, когда она наклонилась, подхватил ее на руки. Наталка вскрикнула от неожиданности и крепко прижалась к нему. Чуб Платона щекотал ее лицо.

— Что тебе снилось? — спросил Платон.

— Я не знаю… Может, ты… Боже мой, ты весь в солярке. Скорее под душ!

Душем именовалась старая бочка, которую прикатил с поля и установил на столбиках Васько. Бочка была большой, ведер на тридцать, но всегда была полная, потому что каждое принесенное ведро служило однодневным пропуском «на телевизор», и Васькова гвардия старалась… Почитатели голубого экрана толклись возле ворот уже с утра, хотя Васько предупреждал всех, что дневные передачи бывают только с одиннадцати часов. Несколько выцветших под солнцем головок и сейчас виднелись у перелаза.

Пока Платон купался, Наталка приготовила завтрак и разбудила Васька. Он сделал зарядку и тоже побежал под душ. Они с Платоном смеялись, хлопали друг дружку по плечам, разбрасывая вокруг серебряные брызги. Затем строевым шагом направились в садок, к завтраку.

Впервые за последние дни Васько видел брата таким веселым. И Наталка стала какой-то другой, вся будто светится. Если бы всегда было так! Не любит Васько те злые, малопонятные разговоры между Платоном и Наталкой, которые слышал уже не раз. Правда, она больше молчит, а Платон уж если начнет, то остановиться не может и все выспрашивает: если любит, то почему не хочет расписаться, а если нет, то зачем приехала… Чудак этот Платон. Васько сам слышал, как Наталка сказала, что любит. Что ему еще надо?

Платон, подойдя к Наталке, поблагодарил за завтрак. Васько низко опустил голову, стараясь не глядеть на них: пусть себе целуются, если им хочется. Васько в поцелуях, например, не находит никакого интереса. Как-то в классе, когда они дежурили с Лесей, Васько за доской поцеловал ее в подбородок — и ничего. Только долго держался синяк на лбу, потому что Леся огрела его куском мела и еще грозилась рассказать учительнице. Васько дал ей доброго тумака, и тайна была сохранена. Теперь, когда Леся приходит смотреть телевизор, она старается сесть возле Васька, но он поклялся, что лучше поцелует сопливого Алика Козу, чем притронется к Лесе.