— У кого есть замечания?

— У меня, — послышался голос Гайворона. — Кто это писал?

— Как кто? — удивился Коляда. — Товарищ Кутень и бухгалтер. А что?

— Разве мы соберем хлеб за двенадцать дней? — обратился к присутствующим Платон. — В этом плане концы с концами не сходятся.

— Мы ориентируемся на районные сроки, — заметил Коляда. — План согласован.

— С кем, с трактористами? Нас же никто не спрашивал. Пусть Кутень объяснит, как он думает справиться при односменной работе комбайнов.

— Расскажи ему, Кутень, — буркнул Коляда.

Кутень растерянно глянул на Семена Федоровича — мол, что вам от меня надо, и после долгого молчания сказал:

— Не составляли мы никакого плана…

— Как не составляли? — У Коляды передернулось лицо.

— Мы просто переписали прошлогодний план, — пояснил Кутень.

Все рассмеялись.

— Ну и дела…

— Этот план уже лет десять переписывают.

— Режь, Кутень, правду-матку…

— А ему что? Он до самого рождества жатву распишет…

Коляда подхватился со стула и набросился на Кутня:

— Безобразие! Не потерплю! Я буду ставить вопрос… На каждом шагу меня подводят! Записываю выговор Кутню и Горобцу!

— Запишите и себе, Семен Федорович, — выглянул из-за чьей-то спины Горобец. — Вы же сами сказали, что эти планы пишутся для районного начальства.

— Я так о начальстве не говорил! — запротестовал Коляда.