Но Никита храпел в машине, дом и забор стояли на месте, никому не было никакого дела до Платоновых мук.

Наталка в одном халате на цыпочках осторожно спустилась по крутым ступенькам.

— Наталка, ты куда? — На пороге спальни стояла в длинной ночной сорочке Ольга Аркадьевна.

— Куда надо!

— Вернись! — Ольга Аркадьевна заслонила ей дорогу.

— Пусти, — холодно прошептала Наталка.

— Ты… ты… к нему? — в словах матери звучала ярость. — Ни за что! Я разбужу отца, если ты только выйдешь из дома!

— Хоть черта! — Наталка оттолкнула мать и выбежала на веранду. Долго не могла открыть дверь, не могла найти выключатель.

— Сумасшедшая! — сквозь зубы цедила Ольга Аркадьевна. — Зачем ты идешь к нему?

— Я хочу с ним переспать, — бросила Наталка в лицо опешившей матери. — Я тебе этой ночи никогда не прощу, никогда! — Наконец Наталка распахнула дверь и выбежала в сад.

Она ничего не видела в темноте. Шла, натыкаясь на кусты, на деревья. Цепкие ветки хватали ее за полы легонького халатика, царапали тело. Где он? Где он? Наталка, словно привидение, блуждала по темному саду. Вот это проклятое место…

— Платон, Платон, — шептали ее губы.

Он подхватил ее на руки — обессиленную и измученную.

Никита завел машину, распахнул ворота, давая понять хозяевам и Платону, что пора ехать.

Ольга Аркадьевна, вымученно улыбаясь, подавала завтрак.

— Не притворяйся учтивой хозяйкой, — сказала ей Наталка, пока Платон умывался. — Это противно.

— Наташенька, ты извини, я ничего не хотела, просто подумала, что ты простудишься, — оправдывалась мать.

— Не ври! — грубо оборвала ее Наталка. — Я никогда этого тебе не забуду.

Ели молча. Платон выпил чашку кофе и встал из-за стола.