— Тогда мне было безразлично: жить или умереть… А сейчас я хочу жить. Ты меня осуждаешь?

— Нет… Но как же мы будем, Наташа?

— Что — как будем жить? Переезжай к нам… Нет, нет, я же забыла, что ты идейный, — усмешка задела краешек рта Наталки.

— Ты знаешь, что я не приеду. Не могу. — Спички ломались, и Платон долго не мог зажечь сигарету.

— Вечная борьба, — слегка иронизировала Наталка. — Любовь и долг. Быть или не быть… Шекспир в оригинале! Я прямо в восторге! Ты многое потерял, что не знаешь английского.

— Я потерял много. — Недокуренная сигарета полетела на песок.

— Зачем вы бросаете здесь окурки? Это же не ферма! — послышался с веранды голос Ольги Аркадьевны.

Платон поднял сигарету и положил в карман пиджака. Понял, что Ольга Аркадьевна не спускала с них глаз.

— Какой к нам гость! Наталка! Мы так рады! — опять донеслось с веранды, и тут же на аллее появился Давид Сокальский с букетиком роз.

— Извините, — обратился он к Наталке, — что не мог вас проводить: шеф держал за полы халата. Но сейчас я поздравляю вас с возвращением.

Наталья шутливо поклонилась.

— Вы нас, эскулапов, ругаете. А мы возвратили Наташу с того света, и пожалуйста — получайте свою жену.

— Спасибо! Я знаю, как много сделали вы для Наталки.

— Я — нуль, — махнул рукой Давид. — Чернорабочий. Шеф — это чародей. Сейчас он занимается проблемой пересадки сердца. Это революция в медицине. Такие аппараты мы придумали, что… Наташа видела.

— Я ничего в них не понимаю, — засмеялась Наташа.

— Искусственное сердце! Два года работали мы с Крещенко, как рабы на галерах.

Платон заметил восхищение, с каким смотрела на Давида Наталка.

— Я попрошу Никиту, чтоб заправил машину. — Платон пошел к гаражу.

— У твоего мужа не очень здоровый вид, — сделал профессиональное заключение Давид. — Давай я обследую его.

— Это от переутомления. Знаешь, как он работает? Да еще и настроение… испортили мы ему… Он надеялся, что я поеду с ним. Понимаешь? А я… я боюсь. Раньше я ничего не боялась, а сейчас…