За несколько дней до этого старший сторож Тимоша Гулька — краснолицый, с синим носом и огромным животом, который еле сдерживал пояс с медной бляхой, — собрал всех сторожей в большой каменной хате Мелентия Линя.

— Все пришли? — обвел присутствующих носом, потому что глаз после вчерашних крестин не было видно.

Мелентий, как и полагается полувоенному человеку, развернул грудь:

— Кроме Выгона и Костюка, есть все.

— Что ж, можно и начинать, — протиснул к столу свой живот Гулька.

— Так я сбегаю, — предложил Мелентий, — вчера выгнал — пламень, геенна огненная.

— Я тебе сбегаю, — грозно пообещал Тимоша. — Наступает на нас, братья, катастрофа… По-ученому — погибель…

Все и рты пораскрыли.

— Слух идет, что решил Гайворон, — сопел Гулька, — разогнать нашего брата из Сосенки.

— Как?! — вытаращился Омелько Дерикоза. — Куда?

— К бесовой матери! — не очень пространно изрек Тимоша. — Ликвидируют нас как класс. Мы уже им не нужны, потому что воров нет и в Сосенке живут одни ангелы.

— Ты смотри!.. — с удивлением протянул Мелентий Линь. — А куда же мы?

— В бригады. В поле. На про-из-вод-ство, — постучал Гулька по столу коротеньким и толстым, как коровий сосок, пальцем. — Будете в поте лица, лоботрясы, хлеб зарабатывать!

— Пропали, — коротко определил дальнейшую судьбу Дмитро Бейлихо.

— И они без нас пропадут! Социалистическая собственность есть неприкосновенна, — вспомнил Омелько надпись на плакате.

— Приходите в контору с оружием, подтянутые, чтобы все видели: вы не лежебоки, как бугаи, а значит, при ответственном деле! — наставлял Гулька. — А рассказывайте о своих дежурствах так, чтобы дрожь по спине перекатывалась. Сторож — человек отчаянный, потому что его, может, на каждом шагу смерть подстерегает.

— Точно.

— Ночь. Темно, хоть в морду дай, — рисовал Гулька страшную картину жизни колхозных сторожей, — а ты лежишь, тьфу, а ты стоишь, значит, на посту, охраняя добро… Очей не закрываешь, стоишь с берданкой наготове, о н о, к примеру, подкрадывается к складу, а ты сразу: руки вверх! Так что держитесь, братцы, а то беда нам будет, — мирно закончил совещание Тимофей.

…Гайворон зашел в кабинет.

— Здравия желаем, товарищ голова! — гаркнуло двенадцать глоток так, что даже закачалась люстра под потолком.