— Откуда мне знать, — тихо промолвил тот.

— А это правда, что написано? Неужели правда? Я никому не расскажу… Мне вчера Галина рассказывала… о Наталке и о… о Стеше она ничего не говорила… Так это правда?

— Когда-то была правда, Фросинка…

— А сейчас?

— Не знаю… не знаю! Поехали, Фросинка.

В этот вечер Галина и Платон провожали Фросинку в Приморск. Платон постучал в окошко кассы.

— Ох-хо-хо, — зевнул знакомый кассир.

— Есть места на Приморск?

— Скажем, скажем, усе скажем. — Окошко закрылось.

Платон постучал вторично.

— Скажем, скажем, усе скажем, — смотрел поверх очков кассир. — Есть. Сколько тебе?

— Один билет.

— Брал бы уже два за одним махом, а то мне только морока компостеры перебирать.

Уж будто сказаны на прощание все слова: «Пирожки вот в той сумочке, Стешу поцелуй», — это Галина. «Привет от меня передай Стеше», — это Платон.

Ходили по перрону в ожидании поезда.

Близ газетного киоска — несколько молодиц с яблоками, грушами, жареными цыплятами.

— О, гляди… Платон Гайворон, сосенский председатель, опять ту, что прошлый год, провожает… бывшую невестку Кутня. Погляди, что с ней сделалось, будто подрезал кто, даже поменьшала… Это с горя в землю ее втягивает… Пусть уж едет с богом… в кино снимается…

Подошел поезд. Опять третий вагон, в котором ехала Стеша…

Фросинка обнялась с Галиной, как-то по-парнишечьи пожала руку Платону, потом махнула рукой и поцеловала.

Поезд тронулся.