Кутень мучился до тех пор, пока не созрела в голове идея: пойти к Мостовому и все рассказать ему…

В обеденный перерыв, чтобы не приняли его за бездельника, Кутень зашел на подворье Мостового. Постучал. Дверь открыл ему Александр Иванович в спортивном синем костюме.

— Заходите, Василий Васильевич.

— Извините, — Кутень топтался возле порога, — шел вот мимо да и думаю: заверну, проведаю… Как ваше здоровьечко, Александр Иванович?

— Хорошо. Видите, уже на ногах. Садитесь. Что у вас новенького?

— План перевыполняем. Если желаете, Александр Иванович, могу показать сводку, — Кутень достал из кармана пачку бумаг.

— Спасибо, мне приносят…

— Новостей особенных нет, Александр Иванович… О Сосенке люди говорят, а так все тихо…

— В Сосенке, Василь Васильевич, ничего страшного не случилось, — сказал Мостовой.

— Это кто как на это посмотрит, Александр Иванович, — вздохнул Кутень.

— Ну, а как вы расцениваете собрание?

— Эх, Александр Иванович, болит у меня душа за вас…

— Чего это она у вас разболелась? — усмехнулся Мостовой.

— Скажу вам по секрету… Не нравится мне позиция товарища Валинова. — Наклонился к Мостовому и зашептал: — Собирает на вас компрометирующие материалы…

— Да что вы говорите, Василь Васильевич, — отмахнулся Мостовой.

— По всему видать, хочет пришить дело, а сам выйти из воды сухим…

— Какое дело?

— Сосенское… Будто вы с Гайвороном людей подбиваете против «Факела». — Кутень покосился на дверь. — Меня вызывал к себе… Выспрашивал, кто вы, откуда, были ли родственники на оккупированной территории…

— Не может быть!..

— Какие любите песни, спрашивал, когда обзавелись семьей, — нанизывал Кутень.