Наталка не сомневалась, что именно Платон прислал Васька сюда. Васько, по-взрослому посмотрев на нее, спросил:

— Ты вернешься к нам? Скажи мне правду.

— Вася, ты понимаешь… передай Платону.

— Платон не знает, что я поехал к тебе, — сознался Васько. — Но мы, — так и сказал «мы», — должны знать.

— Так все сложилось. — Наталка не находила слов под требовательным взглядом Василя.

— Скажи правду. А то нам (опять «нам»!) плохо с Платоном. Ему плохо. Так жить… неправильно.

— А почему он сам не приехал? Я должна говорить с ним, а не… Ты, Вася, еще не все понимаешь и…

— Я все понимаю… и хочу… Мы с Лесей хотим, чтобы не было неправды, и вот приехали…

— Вы взяли на себя сложную задачу, — усмехнулась Наталка. — Надо было вам начинать свою… борьбу за правду с чего-то полегче…

— Надо начинать с той неправды, что рядом с тобой. — Это уже не тот Васько, которого когда-то Наталка купала в корыте.

— Я… я не смогу… сейчас вернуться к вам, — с болью, с жалостью промолвила Наталка.

— Это я и хотел услышать. Ты уже никогда не вернешься к нам. — Васько выбежал из комнаты.

Наталка догнала его на крутых ступеньках:

— Вася! Пойми, что… Не говори ему… все может измениться…

— Идем! — взял Лесю за руку Васько.

— Не уезжайте, побудьте, — просила Наталка.

— Наталка, они спешат на поезд, — с упреком напомнила ей мать.

— А ты… ты… я ненавижу тебя! — крикнула матери Наталка.

Она не отпускала Васька, хваталась за полы его пиджака, за руки.

— Не уходи, не уходи.