Но вместо того, чтобы чувствовать приятное волнение (этот клуб выглядел как один из тех, о которых рассказывают в иллюстрированных журналах), я впал в новый приступ паники из-за того, в каком направлении развивались события: загородный клуб для папы сегодня, Теннеси для меня завтра, думал я.

— Как ты там? — закричала миссис Уилкотт папе. Он поскользнулся на корте и оступился, упав на колено. Он помахал ей рукой, встал с колена, прижав руку к пояснице.

Папа никак не мог попасть по мячу. С каждым новым промахом он, казалось, становился все меньше и меньше, пока наконец не стал ростом всего в несколько дюймов. Мне было неловко смотреть на него, такого жалкого. И я переключил внимание на его инструктора по теннису, мисс Кейхилл, которую нашел довольно симпатичной, в стиле больничной медсестры. После того как папа сказал миссис Уилкотт, что ни он сам, ни я никогда не играли в теннис, она решила, что было бы неплохо, если бы для начала он позанимался с тренером. Он с готовностью согласился на урок, сказав, что я смогу учиться у него.

— Хорошая попытка, — крикнула мисс Кейхилл, когда папа в очередной раз промахнулся, закрутившись и задергавшись так, что напомнил мне одну телепрограмму по учебному каналу, посвященную разным припадкам. — Старайтесь не терять ракетку, — крикнула она ему с другой стороны сетки. — Держите крепко. Со временем начнете ее чувствовать.

Папа кивнул головой, потом согнулся под прямым углом с расслабленно висящими впереди руками — в положении, которому его научила мисс Кейхилл. Сама мисс Кейхилл послала мяч свечкой вверх через голову и грациозно отбила его папе. Я смотрел, как мячик описал в воздухе плавную дугу, не вызывая никаких опасений, перелетел через сетку, один раз подскочил и беззлобно, но сильно ударил папу прямо в лоб. Тот даже не попытался отразить его.

— С вами все в порядке? — крикнула мисс Кейхилл.

— Да, все хорошо, — ответил папа. Он не объяснил, почему даже не поднял ракетку.

Мисс Кейхилл взглянула на него и сказала:

— По-моему, на сегодня достаточно.

— Я все время запаздываю, — ответил папа, с видимым трудом идя к тому месту, где мы сидели. Вблизи вид у него был ужасный. Лицо в красных пятнах, волосы встали и торчали в разные стороны. Дышал он так тяжело, что я подумал, не предложить ли ему противосердечные таблетки, которые захватил из дома и которые лежали у меня в кармане.

— Реакция выработается со временем и практикой, — сказала мисс Кейхилл. — В целом, как вы себя чувствовали на корте?

— Ну, если говорить честно, то несколько неуклюжим, — признался папа. — Мне всегда было трудно координировать зрение с движением. Но, тем не менее, физическая нагрузка приятна.