— Может быть, ты хочешь, чтобы я подвез тебя к Чарли? — спросил папа.

— Мы пойдем пешком. Это же всего через три квартала.

— Ну, тогда я поставлю машину в гараж. Говорили, что сегодня будет дождь. А может быть, и снег.

Мы с Морисом быстро шли, согнув головы под встречным ветром. Был вечер, темнело, начинали мигать зажигающиеся уличные фонари. Я еще глубже засунул руки в карманы и пожалел, что не воспользовался папиным предложением подвезти меня.

— Итак, как ты себя чувствуешь, Тедди Папас? — спросил Морис. С того момента, как судья вынес решение, Морис изменился. Его походка и манера разговаривать стали легче и свободнее, и иногда он говорил очень тихо. Накануне папа предложил ему работать у нас постоянно, но Морис не выказал особого энтузиазма.

— Вы останетесь у нас? — спросил я, когда мы переходили улицу.

— Ну, пока не решил. Вначале я планировал поработать всего несколько месяцев. Мне бы не хотелось уходить от вас до конца Рождества. Хочется поприсутствовать на банкете в честь Томми. Он же получил футбольный приз, ты знаешь?

— Да. Томми мне сказал. Он так рад.

Морис покачал головой, удивляясь успехам Томми.

— Приз «Лучшему игроку», а ведь он стал играть в команде только в середине сезона. Пропустил половину игр. Этим можно гордиться. Он, похоже, счастлив. Еще ему нравится, что папа читает книжки. Он сейчас стал много говорить, ты заметил?

— Да. — В последние несколько дней Томми был гораздо счастливее, чем за все время после маминой смерти; он возбужденно говорил о своей награде и ходил по дому в футбольной форме, даже спал в ней.

— Вот банкет пройдет, тогда посмотрим, оставаться мне или нет. — Он посмотрел на меня и улыбнулся. — Мальчика в твоем возрасте не обязательно каждый день водить в школу. Я думаю, все очень скоро забудется, и ваша семья заживет по-прежнему.

— Я бы хотел, чтобы вы остались, — сказал я. Морис опять посмотрел на меня и похлопал по плечу.

— Спасибо, Тедди Папас. — Мы остановились у следующего квартала и переждали, пока проедет машина. На минуту ветер стих, и я почувствовал, как мышцы щек у меня расслабились.

— А как дела с тем мальчуганом, с Уилкоттом? — спросил Морис. Он смотрел прямо перед собой, оглядывая квартал.

— Хорошо. — Его вопрос удивил меня. Я никогда не разговаривал с Морисом о Бенджамине. Хотя в последнее время и не о чем было особенно разговаривать. Бенджамин просто не обращал на меня внимания. — Он оставил меня в покое, — прибавил я. — Папа уже не дружит с миссис Уилкотт.

— Да, я ее у вас вижу не часто. Теперь все понятно.

— Она больше к нам не заходит.