— Ясно, что я не по воробьям стрелял, но больше всего им досталось от ППШ того парня, который в прошлом году умер, ну и от автоматов тех, кто погиб в бою. — Он говорил теперь значительно тише, будто вдруг устыдился своих слов.

В глубине леса закричала сова, а со стороны озера ветер принес крик коростеля. Небо было светлым и тихим. Лунный свет посеребрил верхушки сосен.

Мальчик вздохнул и спросил:

— Теперь-то уж я все знаю об этом бое, правда, папа?

— Я мог что-нибудь перепутать, память иногда подводит, но думаю, что ты достаточно знаешь об этом бое.

— И о том, как здорово ты показал себя.

— О том, как я показал себя, я сам знаю лучше, — возразил он, дотрагиваясь рукой до лица. — Я устал, — прибавил он через минуту, — спать пора.

— Первый раз я буду спать в лесу; в лесу, где погибло столько людей. Я знаю, — продолжал мальчик, и голос его немного задрожал, — что вот та тень в нескольких шагах от сарая — это куст можжевельника, но если бы я был один, то мог-бы подумать, что это не можжевельник.

— Ты боишься?

— Нет, не боюсь, только думаю о тех, кто погиб. Но пока я с тобой, папа, мне нечего бояться.

— Лучше ложись и спи, — ответил строго мужчина. — Ведь завтра твоя первая охота на диких уток, поэтому ты должен отдохнуть.

— Я уверен, что мне удастся что-нибудь подстрелить. Когда у тебя такой отец, нельзя его подводить. Я подстрелю пару уток, принесу домой, и мама скажет, что я мужчина.

— Конечно. И я так скажу, только спи.

Они отправились в путь с первой зарей. Даже дятлы еще не начали выдалбливать капюшонников. Только голос удода казался более звонким в рассветной дымке. Через некоторое время они вышли из леса. Засверкало солнце, поверхность озера покрылась рябью от прикосновения утреннего ветерка. Мальчик озяб.

— Выпей горячего кофе, — сказал мужчина, протягивая термос, который он наполнил вечером.

Мальчик сделал несколько глотков.

— Ну, я согрелся. Как хочется поскорее подстрелить утку, — сказал он и улыбнулся.

— Они еще спят, но скоро начнут подниматься. Прежде чем мы дойдем до лодки, тебе представится возможность выстрелить.

Они шли теперь по склону. Здесь росли березы, пониже — заросли орешника, а еще ниже — густые, плотные камыши. Лодка, спрятавшаяся в камышах, была прикреплена цепью к железному стержню, вбитому в землю.

— Будешь стрелять с берега; как только попадешь в утку, мы подплывем к ней, — сказал отец.